— Молоток, Пузырь! Верно врубил! По самой что ни на есть правде! — восторженно завопил молодой законник.
— Тот старый пердун перевел все, что я трехал. Япошки всполошились! А потом умолкли, думать стали, что со мной сотворить, чтоб не оставить без наказанья вовсе. И доперли… Связали веревками и бросили в лодку, в какой я смыться хотел, отвели от берега подальше в море и отпустили на волю фортуны! Но предупредили: если я у них появлюсь — на колган укоротят мигом, — закашлялся Пузырь.
— А куда та баба делась, к какой ты приклеился?
— Она хозяйкой того магазина была. Потому, когда меня поймали, все не верила, что я — вор, карапчи по-ихнему. Когда ей майку показали, долго плакала, даже проститься не захотела.
— И как тебя вернули в зону?
— Нет! Тогда я не накрылся. Миновало. Рыбаки выловили. Вместе с лодкой. Наплел им, что бухого жена решила наказать, оставила в лодке на ночь, а кто-то подшутить вздумал и отвязал. Мне поверили. Отпустили во Владивостоке. Там я на своих вышел и аля-улю. Через неделю уже в «малине» нарисовался, как говно из проруби. И сразу в дело. Но о японцах трехнул кентам. Чтоб не удивлялись, от чего как шибанутый дышу. Это же свихнуться надо! Без фартовых канают! Чтоб я шкуру свою просрал, век бы не поверил никому в такой треп! — качал Пузырь лысой головой.
Федька, как и другие, тоже был не промах и все ждал счастливого случая, который позволил бы сбежать на волю. Но зэки из фартовой бригады работали только на стройке. А территория каждого объекта усиленно охранялась. Каждый человек был на виду. И все ж…
Федька ничего не обдумывал заранее. Машина со строительным мусором уходила с объекта в конце перерыва. Около него затормозила на секунду. Федька не замешкался. Мигом оказался в кузове. Забился в самый угол.
Он слышал, как самосвал прыгал по бездорожью, направился к свалке. Высунул голову, чтобы оглядеться. Дорога шла над обрывом, над самым морем.
Федька легко выскочил. Скатился вниз. Там баржа прикорнула. Два мужика ее обмывали.
— Эй, мужики, куда путь держите? — спросил Бобров.
— В Холмск. А тебе куда?
— По пути с вами! Берете?
— Залезай! Вот отмоем посудину и на ход! — ответил пожилой человек, оглядев Федьку. И добавил: — А ты, видать, спешишь?
— Время мало у меня. Это верно!
— Все спешат. Забыли, что жизнь и так короткая. Ну да ладно, давай к нам, — понял по одежде, кто перед ним.
Через пяток минут баржа вышла в море, взяв курс на юг. Федька курил папиросу, предложенную ему. Не стал есть, лихорадочно обдумывал, как ему теперь добраться до материка.
— Беглый ты. Из заключенных. Это враз видать по одежде. Иди в трюм. Не маячь тут. Чтоб пограничники не засекли. Там переоденься в барахло сменщика. Оно хоть и вонючее — все в мазуте и грязи, зато в нем за своего сойдешь, — буркнул пожилой мужик, назвавшийся Степаном. — Я сам тянул срок. Ни за хрен собачий. Знаю, сколько в зонах без вины сидят. Да и свое помнится. Многим не сумею помочь. Но как смогу — поддержу.
А к вечеру баржу остановил пограничный катер. Федька побледнел, услышав требование немедленно остановиться.
— Документы на плавсостав предъявите! — прыгнули на баржу трое пограничников. И осветили фонарями лица всех троих.
— Сейчас принесу, — спокойно ответил Степан и неспешно спустился в трюм за документами. Вынес пограничникам бумаги.
Федька стоял ни жив ни мертв.
«Броситься за борт? Пристрелят из автоматов, как собаку. А не сбежать — вернут в зону», — катил по спине холодный пот.
— А где ваш четвертый? — спросили пограничники Степана.
— Приболел. Дома остался. Да и чего уж там… Сами справляемся.
— Никого не подбирайте! Из зоны зэк сбежал. Рецидивист. Ворюга и убийца! Если заметите кого на берегу — сообщите! — Пограничники вернули документы Степану и тут же покинули баржу.
Под утро их снова проверяли пограничники. Эти сверяли лица с фотографиями. Но Федька спал в трюме, укрывшись с головой. Его не стали будить. Поверили на слово Степану.
Уже в Холмске тот принес поношенный костюм. Переодел Федьку. Посадил на грузовой пароход, уходивший в порт Ванино. Сунул в руки узелок с едой.
— Удачи тебе! Мне тоже помогали в свое время. Иначе бы не выжил. Иди, спасайся! Плох ты или нет, не я судья тебе. Судей много развелось на земле. Оттого все реже люди попадаются. Спеши. И помни, я помогал тебе выжить. Никого не убивай. Слышишь? Не смей этого! Беги от греха!
