– Можно мне заказать шартрез?
– Пожалуйста, Луи, рюмку шартреза.
– А для вас ничего, господин Гобийо?
– Нет, благодарю.
По воскресеньям приходящая прислуга не бывает на улице Понтье, и я уверен, что Иветта не дала себе труда прибраться в квартире. Застелила ли она хоть постель? Маловероятно. Она пьет шартрез медленно, с долгими паузами между глотками, словно стараясь отдалить момент отъезда. Наконец вздыхает:
– Попроси счет.
Луи привык видеть нас за одним столом и знает, куда мы отправимся, выйдя от него.
– Доброй ночи, мадемуазель. Доброй ночи, мэтр.
Под дождем Иветта повисает у меня на руке, но порой все равно оступается из-за слишком высоких каблуков. Идти два шага.
Мне все-таки необходимо вернуться к нашей первой встрече у меня в кабинете в пятницу вечером почти год назад. Пока она усаживалась, робея и ломая голову, что же я решил, я позвонил жене по внутреннему телефону:
– Я у себя в кабинете, где у меня работы еще на час-другой. Поезжай обедать без меня, извинись перед префектом и знакомыми. Скажешь – это правда, – что я надеюсь поспеть к кофе.
Не глядя на посетительницу, я направился к двери, ворчливо наказав:
– Оставайтесь на месте.
Может быть, чтобы ее задеть, я даже добавил, словно невоспитанному ребенку:
– Ничего не трогайте.
Я зашел в комнату Борденав.
– Выйдите на улицу и удостоверьтесь, что за особой, сидящей сейчас у меня в кабинете, нет слежки.
– Полицейской?
– Да. О результатах сообщите мне по телефону.
В кабинете я, заложив руки за спину, заходил взад и вперед, а Иветта следила за мной глазами.
– Гастон уже сидел?
– Не думаю. Он об этом никогда не говорил.
– Вы его хорошо знаете?
– Прилично.
– Спали с ним?
– Бывало.
– Ваша подружка Ноэми совершеннолетняя?
– Ей уже стукнуло двадцать.
– Чем занимается?
– Тем же, чем я.
– Где-нибудь раньше работала?
– Помогала матери в лавке. Та торгует овощами на улице Шмен-Вер.
– Ноэми сбежала из дому?
– Просто ушла, заявив, что с нее довольно.
– Давно?
– Два года назад.
– Мать ее не разыскивала?
– Нет. Ей плевать на дочь. Порой, когда совсем уж труба, Ноэми заходит к ней. Они ссорятся, всячески попрекают друг друга, но в конце концов мать всегда подбрасывает ей деньжат.
– Приводы у нее были?
– У Ноэми-то? Два. Может, и больше, но мне она рассказывала только о двух.
– За что?
– За приставание к мужчинам. Оба раза ее отпускали после врачебного осмотра.
– Вы тоже ему подвергались?
– Еще нет.
Зазвонил телефон. Говорила Борденав.
– Ничего не заметила, патрон.
– Благодарю. Сегодня вечером вы мне не понадобитесь.
– Мне не ждать?
– Нет.
– Тогда доброй ночи.
Мне пора уже перейти к объяснению мотивов, но сделать это очень нелегко, потому что хочется добиться абсолютной правдивости. Не нужно мне двух-трех кусков правды, которые с виду кажутся такими убедительными, а по сути лживы.
В тот вечер я не вожделел Иветту. И не испытывал к ней жалости. За свою карьеру я видел слишком много особей такой породы, и если в Иветте просматривалось нечто необычное, слегка отличавшее ее от остальных, то и в этом для меня не было ничего нового.
Не поддался ли я мелкому тщеславию, польщенный верой в меня, которой она прониклась еще до нашей встречи?
Со всей откровенностью заявляю: нет. Думаю, тут все сложнее, и человек вроде, например, Мориа тоже был бы способен к такому решению.
Почему не усмотреть в моем поступке протест и вызов? Меня вынудили зайти далеко, очень далеко по пути, который плохо сочетается с моим темпераментом и вкусами. Моя репутация установилась, и я кичливо силился соответствовать ей – ведь именно она побудила эту девчонку явиться ко мне со своим циничным предложением.
В профессиональном плане я еще никогда так не рисковал и не задавался столь трудной, чтобы не сказать несбыточной, целью.
Я поднял перчатку. Я убежден, что это правда, и вот уже год нахожу время размышлять об этом.
Меня занимала не Иветта Моде, сбившаяся с пути дочь лионского учителя и бывшей связистки, а задача, которую я внезапно пожелал решить.
Я опять сел и, попутно делая заметки, начал задавать точные вопросы.
– В ночь со среды на четверг вы вернулись к себе в гостиницу, но в прошлую ночь там не показывались. Управляющий об этом знает и сообщит в полицию.
