— Сдаюсь, полковник. Ваши хлопцы, прямо скажу, молодцы. И нам нос утерли!
— Нет, профессор, мы не собирались никого учить. Но доказательства того, что ни о какой диверсии не может быть и речи, собрали убедительные. Даже ваш помощник не может ничего возразить.
— Логика железная, сдаюсь, — сказал Сиверский.
*
— Что вы здесь натворили? — спросил профессор, указывая тростью на площадку цеха. — Проводили какие-то раскопки?
— Проводили, профессор, — ответил полковник. — Вот здесь выкопали ров вокруг фундамента цеха. Искали провода от воронок за стенами цеха. Все проверяем ваши предположения о наличии под цехом зарядов. Эти горы земли рабочие вынули из воронок и просеяли в поисках наличия осколков от бомб или снарядов. А развалины раскопали мои хлопцы в поисках остатков оборудования.
— Вижу и понимаю. — Профессор поднял какую-то железку, остановился, рассматривая ее.
Полковник выбросил окурок в воронку. В воде, на дне воронки, послышался легкий всплеск, и появился радужный отблеск. Полковник насторожился, присел на корточки, всмотрелся в воронку. Бросил туда комочек земли. Жирные пятна на поверхности воды стали вырисовываться еще ярче, кругами расходясь по воде.
— Профессор! Бросьте вы свою железку, скорей идите сюда!
Оба склонились над воронкой.
— Черт возьми, ведь это может быть разгадкой всего дела! Как я раньше не догадался? — воскликнул профессор. — Немедленно химический анализ!
В кабинете научно-технических экспертов собрались профессор, его заместитель Сиверский, полковник МГБ, следователь и прокурор.
— Дорогой коллега! Расскажите, пожалуйста, о результатах исследования, — обратился профессор к Сиверскому.
И тот заговорил:
— Химическая экспертиза установила наличие в почве и воде остатков динитрохлоргидрина. Это взрывчатое вещество применялось немцами. В Советском Союзе никогда не производилось, и мы его у немцев никогда не покупали. При воздействии влаги оно иногда самовзрывается. Известен один случай такого самовзрывания. В двадцатых годах шведы закупили большую партию этой взрывчатки, перевезли ее пароходом и сгрузили под навесом порта. А через пять дней произошел взрыв.
— Полковник, вы улавливаете ход мыслей? — спросил профессор.
— Мне ясен не только ход мыслей вашего помощника, а и сами обстоятельства взрыва. Мне еще вчера позвонили из Москвы и рассказали о свойствах этой взрывчатки. За ночь я организовал вскрытие асфальтового пола цеха. В других местах тоже найдены бумажные мешки с динитрохлоргидрином. В этом цехе в войну гитлеровцы производили зарядку мин. При отступлении цех взорвали. Но часть мешков, лежавших в стороне, не взорвалась, они так и лежали под развалинами. Когда наши строители восстанавливали цех, бульдозерами сравняли площадку, и мешки эти были засыпаны под полом цеха. Взрывчатка лежала в земле, влага постепенно разлагала бумажные мешки. Произошло самовозгорание, сдетонировал аммонит, находившийся в цехе. Вы согласны, товарищ прокурор? — закончил полковник.
— Конечно, — ответил тот.
— Вот видите. Дело оказалось не столь простым.
СЛУЧАЙ В СУХОЙ ДОЛИНЕ
А. Тутык
Я высоко ценю и уважаю товарищей этого рода. Сами они, к сожалению, скромны и говорят о себе молча.
Из письма М. ГОРЬКОГО к А. МАКАРЕНКО
Два года Андрей Юрьевич Зубенко, начальник районного отделения государственной безопасности, не был в отпуске — не позволяли дела.
В то время, вскоре после войны, у него официально был установлен тринадцати-четырнадцатичасовой рабочий день.
Он часто выезжал в села района — не только по службе, но и по заданию райкома партии, как член бюро.
Да и штат отделения был небольшой, работать приходилось за двоих.
Зубенко мог не спать сутками, но достаточно было на несколько минут закрыть глаза, и его уже трудно было добудиться.
Утром первого дня отпуска зазвонил телефон.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — раздался голос старшего лейтенанта Костюкова, оперативного уполномоченного. — Я в селе Сухая Долина. Убит колхозный бригадир…
Зубенко бросило в жар. Вот тебе и отпуск, Сочи, море!
— Как это случилось?
— Ночью шел домой. Слышали выстрелы. А утром обнаружили убитого на дороге…
