По окончании службы нам вручили коробку с молитвенными карточками. На одной стороне на них были ангелы в пастельных тонах, а на другой – имя, которое мы выбрали для нашей девочки, и молитва под ним. Я вышла из церквушки, пытаясь вспомнить, выбрали ли мы для ребенка надгробие, однако это было уже неважно. Я знала, что больше никогда сюда не вернусь.
Когда мы ехали домой, я злилась на Рэнди за то, что он не удосужился запомнить рельеф дорожного полотна. Я никак не могла уяснить, как он мог позабыть такую важную деталь, как расположение выбоин на асфальте. Пронзительная боль от каждой кочки на дороге все больше и больше разубеждала меня в моем иллюзорном желании почаще выбираться из дома.
Мне думалось, что всем, пожалуй, было бы проще, если бы я просто умерла и им не пришлось бы со мной возиться.
Явно желая поднять мне настроение, в один прекрасный день Рэнди повез меня посмотреть на купленный им для нас новый дом. Он был всего в нескольких милях от дома моей мамы. Впервые мы задумались о переезде, когда узнали, что я беременна. Мы хотели быть поближе к ней, чтобы она помогала с ребенком. Вместо этого же, по жестокой иронии судьбы, мы переехали поближе к ней, чтобы она могла продолжать ухаживать за мной, взрослым инвалидом. Я помнила, как мы смотрели несколько домов, однако мои воспоминания о них теперь больше походили на сон. Мне показалось, что я вспомнила, как, будучи еще в палате интенсивной терапии, я подписала доверенность на имя Рэнди, чтобы он мог заключить сделку на дом. Будучи адвокатом, Рэнди прекрасно понимал, что, находясь под действием наркотических препаратов после операции, я была не в том состоянии, чтобы отказываться от своих законных прав. Я уставилась на него, внезапно засомневавшись в его намерениях.
«Ты что, подсунул мне на подпись что-то, пока я была под наркотиками?» – спросила я его более обвинительным тоном, чем намеревалась.
«Ты только что потеряла ребенка, и я не мог позволить тебе потерять и этот дом тоже, так что да, так и было. Хотя ты и была не в лучшей форме, я дал тебе на подпись бумаги, чтобы мы могли купить этот дом. Мы можем их порвать – тебе не о чем беспокоиться».
Я допустила вероятность того, что, возможно, он не конченый социопат, пытавшийся мною воспользоваться. Возможно.
Он продолжил объясняться и стал говорить что-то про то, что сделки с недвижимостью «не терпят промедления». «Если бы мы не поторопились, то упустили бы такую чудесную возможность», – пояснил он. «А разве это касается не всего в жизни?» – задумалась я. Мой мозг усердно заработал, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что терпит промедление. Отношения уж точно не терпят промедления. Если встретиться с подходящим человеком слишком поздно на своем жизненном пути, то они не сложатся должным образом. Лечение болезни, каким бы эффективным оно ни было, если его начать своевременно, не поможет, если с ним запоздать. Дети уж и подавно не терпят промедления.
«Так какой, говоришь, дом мы в итоге с тобой купили?» – спросила я, лишь бы поскорее прекратить свой экзистенциальный мысленный эксперимент.
«Мы взяли тот, который тебе больше всего понравился». – Он аж засветился от гордости.
«Ах, ничего себе. Здорово», – мне пришлось изобразить энтузиазм. Я не имела ни малейшего понятия, о каком именно доме идет речь.
Мы подъехали к какому-то дому, и я принялась его изучать. Я боялась задавать какие-либо вопросы, понимая, что они могут запросто выдать отсутствие у меня какой-либо привязанности к этому конкретному дому.
«А он ничего», – признала я. Он был светло-серого цвета с белой кромкой и черной входной дверью. Перед домом росли две белые березки, а к входной двери вела аккуратно подстриженная живая изгородь из ягодного тиса и карликового самшита. Самшиту не было суждено пережить полярный вихрь, однако тис устоял.
«Хочешь зайти внутрь? У меня с собой ключи», – сказал он, гордо продемонстрировав их на вытянутой руке.
«Нет», – по наклону дороги и уровню ведущей к дому дорожки я поняла, что до двери мне попросту не добраться.
«А еще какой-нибудь дом мне понравился?» – поинтересовалась я, так как мне на ум пришло воспоминание о фасаде дома, отличавшегося от того, что был передо мной. Я сразу же пожалела о своем вопросе, вспомнив, что он полагал, будто бы спас меня от второй страшной потери.
