Эти мысли проскакивали в жмуркинской голове гораздо быстрее всяких там скоростей света и тем более уж скоростей звука. На тридцатой секунде ужас окончательно проник в Жмуркина, Жмуркин дернулся, подтянулся и закинул ногу на площадку. Подтянулся дальше, перекатился целиком.
Жмуркин лежал на холодной жести прямо под колоколами. Жмуркин дышал. В теле плавала слабость, ноги-руки дрожали. Он взял правую руку левой, поднял, нащупал веревку. Потянул. Язык колокола качнулся. Жмуркин потянул сильнее. Язык ударил в медь.
Звон.
Жмуркин дергал раз за разом, колокол раскачивался все сильнее. Над монастырем, над деревней, над ночным лесом бился набат.
Жмуркин лежал и звонил. Ему казалось, что он звонит уже как минимум полчаса, на самом же деле прошло всего шесть минут. Жмуркин звонил бы и дальше, но тут в колокол ударил круглый камень. Жмуркин свесился через край.
Перед колокольней стоял Буров.
– Ты чего звонишь? – крикнул Буров. – Разбудил всех! И в лагере, и в деревне! Плохая шутка! Спускайся вниз, буду тебе шею намыливать!
Жмуркин выпустил веревку. Колокол еще несколько раз звякнул по инерции и замолчал.
– Витька и Генка! – крикнул Жмуркин. – Они! Они!
– Что они?
– Их засыпало! Под гостиницей! Под бывшей гостиницей для паломников…
– Что они там делали? – спросил Буров.
– Они… Они… Мы…
– Короче, скаут!
– Мы искали там клад. Подкоп. Каждую ночь рыли подкоп. А сегодня что-то случилось, и их засыпало!
– Дурачье! – Буров уже сдирал с себя куртку. – Здесь же почва нестабильная, ее укреплять надо!
– Что же делать?
– Глубоко они докопали?
– До подвала…
– Черт! Быстро спускайся!
– Не могу, – Жмуркин указал вниз. – Доски слетели…
Буров ругнулся и побежал к сараю, где хранились инструменты. Ключа у него не нашлось, и Буров просто выбил стену ногой. Схватил лопату и широкими скачками побежал к насыпи. Обежал вокруг. Земля просела, и никаких признаков подземного хода видно не было. Буров растерялся.
– Где копать? – крикнул он Жмуркину. – Где они?
– Там, со стороны реки! – ответил Жмуркин. – В земле лаз – бочки железные…
– Так не пойдет – слишком долго! А бочки землей забиты. Напрямую копать где? Сверху?
Жмуркин подобрал с колокольной площадки камень, завернул в него план деда и кинул вниз.
Буров быстро прочитал план, чего-то прикинул на пальцах, запрыгнул на насыпь, отсчитал нужное количество шагов и начал копать. Он работал быстро и привычно, скупыми, экономными движениями, с каждым взмахом лопаты все глубже зарываясь в песок.
Жмуркин наблюдал сверху. Небо окончательно расчистилось от облаков, луна проснулась и светила в полную силу, так что Жмуркину сверху было прекрасно все видно. Ему очень хотелось помочь Бурову, помочь Витьке и Генке, но он не мог ничего сделать – путь был отрезан. Оставалось только смотреть и ждать.
Со стороны лагеря показалась колонна скаутов. Скауты бежали организованным строем и даже, кажется, пели свою походную песню. Они вбежали на холм, разобрали будку с инструментами и, распределив между собой лопаты, присоединились к Бурову.
Работа пошла быстрее.
Потом под холмом послышался звук работающего двигателя, и почти сразу Жмуркин увидел грузовик. Грузовик протаранил шлагбаум и въехал на холм к монастырю. Остановился. Из кузова выпрыгнули несколько мужчин. Они подбежали к Бурову, он объяснил им, что делать. Мужчины взяли лопаты и тоже стали копать, только со стороны подземного хода.
Из кабины грузовика выбралась женщина. В руках у нее был чемоданчик, и Жмуркин подумал, что скорее всего это врач. Наверное, ее прихватили с собой деревенские, так, на всякий случай.
Тем временем команда Бурова дошла до деревянного пола и принялась прорубать его топорами. Жмуркину хотелось спуститься, узнать, как там…
Буров разобрал пол гостиницы и копал уже в подвале. Он выгнал наверх скаутов и работал лопатой сам. Скауты разгребали землю наверху.
Потом Буров отбросил лопату и стал копать руками. Чтобы не поранить Генку и Витьку, догадался Жмуркин.
Вдруг все засуетились, к насыпи побежала врач с чемоданчиком, и Жмуркин понял, что ребят откопали.
Сначала Буров вытащил из ямы Генку.
Генка был похож на гнома. Весь черного, вернее, землистого цвета. Им сразу занялась врачиха, заблестела какими-то своими никелированными инструментами, засуетилась.
