Зазвучал глуховатый спокойный женский голос, говорившая назвалась дочерью консьержки, привратницы.
— Мадам Катрин Л.? (Катрин сохранила фамилию Поля.)
— Да, это я!
Анна просит ее прийти! Катрин нервно заколебалась. Когда-то Анна сама разыскала ее. Анна чувствовала себя виноватой. Катрин успокоила ее. Катрин нравилось покровительствовать этой хрупкой девушке. Ее даже умиляла любовь Анны к Полю. В свою очередь, Анна уговорила Катрин поехать в деревню к сыну. Странно (или не странно!), но когда она приехала в деревню вдвоем с Анной, то пугающее чувство чуждости, которое она прежде испытывала, глядя на сына, показалось ей нелепым, словно рассеялись тучи и взошло солнце!..
Девушка поняла. Она сидела на траве, обхватив колени тонкими руками, и всматривалась в спящего юношу. Она поняла. Она должна уйти. От него, перестать жить его жизнью. Это! Она это сделает! И тогда она освободится! Тот, властный, утратит власть над ней. Она будет свободна!
Девушка поднялась, легко и осторожно. И тихо ушла.
— Здравствуй, Катрин!
— Что произошло?
— Ничего! А впрочем… Ты знаешь, ты и вправду знаешь?
— Объясни, Анна. Ты просила меня прийти?
— Нет! — Анна схватила Катрин за руку. — Нет, нет, нет! Я клянусь! Но я поняла! Кто-то сказал тебе, что я просила тебя прийти. Кто? — Анна напряженно подалась вперед, прижала ладони к груди.
— Мне позвонили. В кафе. Женский голос.
— Кафе, где ты часто бываешь?
— Да.
— Ты не давала мне телефон!
— Но ты знаешь, где оно, это кафе?
— Нет.
— Но я могла тебе сказать… Ты могла забыть…
— Нет, Катрин! Ты и сама знаешь!
— Послушай, Анна, есть еще один путь, один выход — надо забыть.
— Ты… забыла?
— Да!
— А Мишель?
— Почему ты спрашиваешь о нем?
— Нет… Просто… Все эти три месяца… Я вижу Поля!
— Что ты хочешь сказать? — Катрин казалась испуганной.
— Не бойся! Это не галлюцинация! Просто он приходит. Стоит в конце улочки. Он уже не подходит ко мне. И не окликает. Он ждет. И ведь он не виноват!
— Анна, ты очень бледная! Ты…
— Да, у меня будет ребенок! Так просто, не правда ли?
— Прости меня за прямоту, но ты хочешь оставить?
— Конечно! — Анна вдруг заговорила быстро. — Это — решение. Это — развязка. Это…
— Мне кажется, ты решила, что если ты оставишь ребенка, то сможешь больше не возвращаться к Полю и при этом не чувствовать себя виноватой, — докончила Катрин.
— Ты говоришь верно!
— Анна, ты… не скажешь Полю?
— Нет! И ты не говори ему.
— Излишняя просьба! Я не вижусь с ним и не хочу видеться.
Совсем стемнело. Анна не задергивала занавеску. По стеклу узкого окна как-то слезно текли струйки дождя, слабые, извилистые. Обе женщины молчали. Анна зябко куталась в шаль. Катрин сидела сгорбившись, небрежно набросив на плечи свое клетчатое пальто. Она машинально достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. Затем, поспешно взглянув на Анну, снова сунула все это в глубокий карман пальто. Анна слабо улыбнулась.
Нагая девушка снова вышла к морю. Наступил вечер. Она не знала, что же ей делать. Нет, она не чувствовала себя свободной. Тот, всевластный, может быть, и сейчас он предусмотрел все возможные ее действия? Темнеет. И в этой темноте она ощущает какую-то тревожность. Надо решиться на какие-то действия! Она побежала. Упала на песок. Стало прохладно. Песок остыл. Вскочила. Побежала дальше. Успела подумать: «Странно, я бегу, тороплюсь, как будто кто-то ждет меня!»
Она еще никогда не видела этих мест. Море здесь делалось живым, плескалось, накатывалось на берег. Волны были темно-синими, нет, темно-лиловыми. В этом плеске и движении таилась какая-то угроза.
Она пробежала еще немного. И увидела их, этих существ. Первое чувство было — страх. Оно толкало, звало бежать дальше, бежать, не разбирая дороги, бежать без оглядки.
Они были страшны, их звериные лики и человечьи тела. Но они не были людьми. Она поняла это. И в них не было той унизительной зависимости от всевластного, которую она заметила в юноше.
Она приблизилась к ним…
В ту ночь она узнала много новых понятий, слов, ощущений… «Вино», «сладость», «пряности», «остроумие», «издевка»…
Они были похожи на нее (или она — на них!) этой развитой способностью анализировать, мыслить, быть ироничными…
