Дэмиен всегда пользовался успехом — и в школе, и на работе, а потому ощущать флюиды ненависти было ему в диковинку. Но, как и все, это впечатление вскоре утратило остроту новизны, и они с Лавинией держались друг от друга на максимально отдаленной дистанции, встречаясь, только когда семейный долг или сама Джози этого требовали. Свадьбы, похороны, крестины, Рождество и День матери. День всех святых у него почему-то тоже однозначно ассоциировался с Лавинией. Впрочем, даже когда долг и звал его своим согнутым, как рыболовный крючок, гадким пальцем, он в большинстве случаев старался «отмазаться», ухитряясь задерживаться на работе. Исключение составляло Рождество, когда, как он ни пытался отвертеться, отведать индюшку а-ля Лавиния все-таки приходилось. В этот день на него напяливали дурацкий колпак рождественского зятя подобно тому, как на иных, для пущего веселья, напяливают шапочку Санта Клауса, без которой и Рождество — не Рождество, так же как без хлопушек, шампанского и пошлой пантомимы. А он — он всегда хотел провести Рождество на Мальдивах. Но Джози и слышать об этом не хотела. Для нее Рождество означало конфетти, индюшку, бекон, сосиски и страдания.
В прошлом году, однако, Рождество прошло еще хуже обычного, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Рождество с Мелани, помимо прочего, включало еще двоих детей, побудку с первыми лучами солнца и лицемерное притворство, что Санта Клаус не досужий вымысел, а такая же реальность, как и он, Дэмиен. В общем, вымышленный персонаж занимал мысли домочадцев, включая Мелани, куда больше, чем он сам. Несметное количество наличных было выброшено в черную дыру под названием «Рождество» на покупку самых-самых лучших из наибесполезнейших пластмассовых диковин. Мальдивы, до этого скрытые легкой дымкой, все более окутывал густой туман.
— У тебя голос, как у продавца стеклопакетов.
— Лавиния, я пытаюсь найти Джози.
— Может, она не хочет, чтобы ее находили?..
Дэмиен накинул канцелярскую резинку вокруг шеи плюшевого мишки на рабочем столе. Подарок от детей Мелани — незадолго до того, как они решили, что тоже будут его ненавидеть.
— Лавиния, — он даже не попытался скрыть усталость в голосе, — мы тут подумываем о том, чтобы опять сойтись.
— Только через мой труп!
Заманчивое предложение.
— Джози только что подписала бумаги о разводе, — напомнила ему теща.
Дэмиен съежился от досады — это была одна из проблем в их отношениях: Джози всегда и всем делилась с мамой. Не просто всем, а вообще всем-всем. Даже когда у него случилась эта маленькая проблемка с преждевременным семяизвержением, связанная с большими проблемами на работе, она не преминула поведать об этом своей маме по телефону. Лавиния торжествовала, и не только потому, что она ненавидела его и была несказанно рада, что его инструмент забарахлил, но и оттого, что воображала себя второй докторшей Рут[30].
— Мне кажется, она сожалеет о происшедшем, — холодно ответствовал Дэмиен.
— Она будет сожалеть, когда я до нее доберусь!
— Я пытаюсь дозвониться до нее весь день, но ее нет дома. В школе сказали, что у них каникулы и она в отпуске.
— Им виднее.
— Ну так где же она?
— Как по мне, тебя это больше не касается.
— Она… уехала?
В трубке стояла гробовая тишина. Дэмиен убрал ноги со стола и резко наклонился вперед.
— Лавиния, мне с ней срочно надо поговорить. Ты понимаешь, что от этого может зависеть счастье твоей дочери?
— Со счастьем моей дочери все будет в порядке, если она останется там, где сейчас находится. Очень, очень далеко от тебя!
— Так, значит, она все-таки в отпуске, — Дэмиен довольно усмехнулся своей проницательности прежде, чем ужасающая мысль пронеслась у него в голове.
— С кем она поехала?
Он очень хорошо представил себе, как побелели губы у Лавинии. Скорее всего, она уже жалела, что проговорилась. Взяв со стола нож для бумаг, он проткнул им полузадушенного мишку.
— Она поехала со своим новым мужчиной?
— С каким новым мужчиной? — в голосе тещи послышалась тревога.
Дэмиен победно улыбнулся и сбросил несчастную игрушку на пол. На, получи, Лавиния!
— Я разыщу ее, Лавиния, и когда я это сделаю, она вернется ко мне.
