Чтобы не встречаться с ним взглядом, она уставилась на его ладони — крепкие, широкие, сильные.
— Ну что, ты нашел себе наставника? — Он ласково тронул ее за руку.
— Пока нет. — После беглого опроса выяснилось, что ее познания в грамматике и риторике оставляют желать лучшего, и теперь перед нею маячила незавидная участь полуграмотного новичка, приговоренного днями и ночами зубрить латынь. — Но я поговорил с несколькими. — Она понадеялась, что изобразила безразличие достаточно убедительно. — Еще не определился, кого из них выбрать.
— Не тяни с этим. Ты обязан прикрепиться к наставнику в течении пятнадцати дней после прибытия.
Она забарабанила пальцами по столешнице, подсчитывая в уме. Осталось десять дней.
— Так и сделаю.
Он скептически усмехнулся.
— Смотри, если не успеешь, тебе грозит исключение.
— Исключение? — Как же ее исключат, если ее имя даже не внесено в списки matricula?
— Или заключение, — подмигнул он весело и приподнял кружку. — Смотря, как решит король.
Король… Она хотела блеснуть перед королем своими достижениями в науках, а не выставить себя школяром, которого отовсюду выгнали. Не иначе, Дункан снова дразнит ее. У короля есть дела поважнее, нежели возиться с нерадивыми кембриджскими мальчишками.
— Ты все выдумываешь.
— Нет, это чистая правда, — ответил он, посерьезнев.
Нет уж, она не даст ему снова себя запугать.
— Откуда ты столько знаешь об университетских правилах?
— Сильно удивишься, если скажу, что я сам наставник?
Какая чепуха! Нет, он точно ее дразнит.
— Не может быть. — Брать студентов и называться наставником разрешалось только после семи лет обучения. По возрасту Дункан, конечно, мог быть таковым, но в ее представлении наставники должны были соблюдать трезвость и воздержание, ходить в длинных, до полу мантиях и не рассиживаться в пивных. — Ты на него ничуть не похож.
— Да ты что? Как я погляжу, о наставниках ты знаешь не больше, чем о северных землях.
Он дурачит ее. Преподавателям не дозволено носить бороду.
— Но у тебя нет тонзуры.
Улыбнувшись, он наклонил голову, и она увидела, что на макушке его волосы были немного короче.
— Была, да заросла за лето.
Она прищурилась, все еще недоверчиво.
— Если не врешь, то чему же ты учишь?
— Если не вру? По-твоему, я не только невежественный дикарь, но и лжец?
— Нет… — простонала она. Нужно успокоить его, покуда он не вывел ее на улицу и не отлупил за дерзость. — Так что за предметы ты преподаешь?
— Уж будь покоен, не право, — с уже привычным ей грубоватым акцентом огрызнулся он. — Я преподаю грамматику и риторику, а сам изучаю медицину — науку, которая приносит людям настоящую пользу.
От одного только слова ее замутило, и она зажмурилась, вспомнив душераздирающие крики сестры. Нет, иметь дело с больными она больше не желает.
— Ты нашел себе жилье?
Джейн приоткрыла глаз и с облегчением увидела, что раздражение в его взгляде сменилось участием.
От выпитого натощак эля ее мысли спутались.
Он хочет помочь. Почему же она отвергает его помощь? Если попроситься к нему в ученики, он наверняка не откажет, а значит у нее наконец-то появится и наставник, и крыша над головой. И со всеми проблемами будет покончено.
Но рядом с ним ее сердце ускоряло бег, заставляя грудь тяжело вздыматься. Когда она смотрела на его руки, когда встречалась с ним взглядом, во рту становилось сухо, а мальчишеская бравада мигом выветривалась из ее головы, уступая место девчачьей глупости.
Он был первым мужчиной, рядом с которым ей захотелось быть женщиной, и потому был для нее опаснее всех прочих.
Нет. Она обойдется без его помощи.
— Да, неподалеку от Хай-стрит. — Она качнула головой в сторону Трампингтонских ворот. — Одна вдова меня приютила, а я взамен помогаю ей по хозяйству. Так что, как видишь, твоя помощь вовсе мне не понадобилась.
— Ну что ж, молодец, что устроился.
Он отвернулся, и будто тучи закрыли солнце. Довольно. Чем дольше она здесь сидит, тем чаще ловит себя на том, что ищет его улыбку, ждет, затаив дыхание, его смех. Надо бежать от этого человека.
— Спасибо за эль. Я, пожалуй, пойду.
Она поднялась со скамьи и пошатнулась. Дункан придержал ее за плечо, и от его прикосновения жаркая волна прокатилась по ее телу, добравшись до самых кончиков перевязанных грудей.
