Можно быть уверенным, что природные дарования тов. Чапаева с военным образованием дадут яркие итоги».
Сохранилась и анкета, которую заполнил Чапаев 25 ноября 1918 года. На вопрос: «Принадлежите ли вы к числу активных членов партии? В чем выразилась ваша активность?» Чапаев ответил: «Принадлежу. Сформировал 7 полков Красной Армии».
В академии Василий Иванович пробыл всего лишь три месяца. Он неудержимо и настойчиво рвался на фронт, к боевым друзьям. «Прошу вас покорно отозвать меня в штаб 4-й армии на какую-нибудь должность — командиром или комиссаром в любой полк, — писал он председателю Реввоенсовета 4-й армии. — Я хочу работать, а не лежать… Так будьте любезны, выведите меня ив этих каменных стен».
И вот в начале 1919 года Чапаев получает Александро-Гайскую бригаду. Комиссаром ее назначается Фурманов.
В формировании Красной, Армии посланцы партии — военные комиссары сыграли огромную роль. Они был» незаурядными организаторами и агитаторами, цементировавшими ряды красноармейцев, вселявшими в них дух боевой дисциплины, сознание справедливой борьбы за дело революции. Они были примером, на который равнялись все.
Я позволю себе привести небольшой отрывок из воспоминаний начальника артиллерии Чапаевской дивизии. Ныне Герой Советского Союза генерал-полковник артиллерии Николай Михайлович Хлебников пишет: «8 сентября 1919 года, под Янайской, когда наши комиссары в ночном тяжелом бою остановили отступавших в беспорядке бойцов, повели их за собой в контратаку и тем спасли нас от поражения, я просил командира бригады С. В. Сокола представить к ордену Красного Знамени комиссаров-артиллеристов Завертяева и Пархоменко.
— Ты же знаешь, — ответил комбриг, — комиссаров не награждают. Быть впереди — их долг.
— А наш? — возразил я. — Мы тоже коммунисты, тоже должны быть впереди. И все-таки нас благодарят в приказах за отличия и награждают.
Сокол только головой покачал:
— Припомни, — говорит, — хоть одного комиссара, который с орденом…
Позже я не раз вспоминал этот разговор. Только в моем дивизионе за год сменилось шесть комиссаров. В бою за станицу Калмыковскую погиб в штыковой атаке Завертяев, под Гурьевом — Пряников, другие выбыли по ранению. Все они были замечательными товарищами, настоящими коммунистами, дрались с врагом геройски, но никто из них не был награжден. Даже Фурманов после всех тяжелых боев за Бугуруслан, Уфу и Уральск отбыл из дивизии на Туркестанский фронт без единой объявленной в приказе по армии или фронту благодарности. Комиссарам, как тогда говорили, полагалась одна привилегия: быть первым в атаке»[5].
Именно таким и был наш комиссар Дмитрий Андреевич Фурманов. Смело, решительно он проводил работу по сплочению партийной организации, политическому воспитанию бойцов, командиров. В те трудные годы, когда шли непрерывные бои, когда опыт партийно-политической работы только-только еще накапливался, Фурманов писал одному из бригадных комиссаров:
«Товарищ! Я не буду тебя учить тому, что надо делать: работа сложна и разнообразна, всего не предусмотришь. Требую лишь следующего:
1. Точной исполнительности.
2. Напряженности в работе.
3. Спокойствия.
4. Предусмотрительности.
Используй всех подчиненных тебе работников так, чтобы у них не было и минуты свободной. Вмени в обязанность комиссарам мелких частей не спать по деревням, а проверять и помогать местным Советам, беседовать с крестьянами и проч.
О сделанном требуй систематических отчетов.
Внуши и укажи им, как сохранить авторитет, ибо некоторые комиссары унижают свое звание несерьезностью и слабостью. Обращение комиссара с бойцами должно быть образцовым: спокойным, деловым, внимательным. Внушай к себе уважение даже обращением. Не позволяй никому оскорблять красноармейцев, тем более плеткой и кулаком: притягивай негодяев к суду.
Не позволяй грабить, разъясни, как позорно это для Красной Армии… Нахальных грабителей тяни к суду, а с мародерами расправляйся еще короче: расстреливай на месте.
Притягивай всемерно красноармейцев к библиотеке: хоть раз в неделю пусть почитают. Читай, объясняй сам, когда можешь, не смущайся тем, что мало слушателей…
