Я приготовился выйти в дорогу.
Все, что было моим, я оставил.
Вы это возьмете, друзья.
Сейчас в последний раз обойду дом мой.
Еще один раз вещи я осмотрю.
На изображенья друзей я взгляну еще один раз.
В последний раз.
Я уже знаю, что здесь ничто мое не осталось.
Вещи и все, что стесняло меня, я отдаю добровольно.
Без них мне будет свободней.
К тому, кто меня призывает освобожденным, я обращусь.
Теперь еще раз я по дому пройду.
Осмотрю еще раз все то, от чего освобожден я.
Свободен и волен и помышлением тверд.
Изображенья друзей и вид моих бывших вещей меня не смущают.
Иду. Я спешу.
Но один раз, еще один раз последний я обойду все, что оставил.
Приметы внешнего мира и внешней жизни в стихах Рериха очерчены достаточно четко. Но, разумеется, ими не исчерпывается содержание стихов. Оно глубже, тоньше, сокровеннее. В них запечатлен духовный и творческий поиск художника.
5
Поэтическое наследие Рериха невелико. Если исключить ранние подражательные вещи, то почти все стихи собраны в книге «Цветы Мории», изданной при жизни художника[1]. Основу книги составили произведения «карельского» периода (1916-1918), созданные на переломном рубеже жизни. Но есть в книге стихи, датированные и более ранними, и более поздними годами. Последняя и самая значительная вещь Рериха — поэма «Наставление ловцу, входящему в лес» написана в 1921 году. После этого художник лишь два-три раза вновь обращается к поэтическому жанру. В 1932 году он пишет, например, стихи «Орифламма». Но они преследовали локальную цель. Рерих мыслил их как подпись к картине с тем же названием.
Книга «Цветы Мории» была издана в Берлине в 1921 году. Она вышла в трудное для Советской Республики время, и средства, полученные от ее продажи, предназначались голодающим в России.
Книгу предваряет эпиграф. Он очень важен. Не только потому, что в нем сконцентрировано содержание книги, но и потому, что здесь сформулирован незыблемый символ веры Николая Константиновича Рериха. Вот эти строки, ставшие девизом всей многотрудной жизни художника:
Поверх всяких Россий есть одна незабываемая Россия. Поверх всякой любви есть одна общечеловеческая любовь. Поверх всяких красот есть одна красота, ведущая к познанию Космоса.
ГЛАВА ВТОРАЯ
«ЕСТЬ ОДНА НЕЗАБЫВАЕМАЯ РОССИЯ»
1
"Россия не только государство. Она сверхгосударство, океан, стихия, которая еще не оформилась, не влегла в свои, предназначенные ей берега, не засверкала еще в отточенных и ограненных понятиях в своем своеобразии, как начинает в бриллианте сверкать сырой алмаз. Она вся еще в предчувствиях, в брожениях, в бесконечных желаниях и бесконечных органических возможностях.
Россия — это океан земель, размахнувшийся на целую шестую часть света и держащий в касаниях своих раскрытых крыльев Запад и Восток.
Россия — это семь синих морей; горы, увенчанные белыми льдами; Россия — меховая щетина бесконечных лугов, ветреных и цветущих.
Россия — это бесконечные снега, над которыми поют мертвые серебряные метели, но на которых так ярки платки русских женщин, снега, из-под которых нежными веснами выходят темные фиалки,синие подснежники.
Россия — страна развертывающегося индустриализма, нового невиданного на земле типа… Россия — страна неслыханных, богатейших сокровищ, которые до времени таятся в ее глухих недрах.
Россия — не единая раса, и в этом ее сила. Россия — это объединение рас, объединение народов, говорящих на ста сорока языках, это свободная соборность, единство в разности, полихромия, полифония…
…Россия — могучий хрустальный водопад, дугою вьющийся из бездны времени в бездну времен, не охваченный доселе морозом узкого опыта, сверкающий на солнце радугами сознания…
Россия грандиозна. Неповторяема. Россия — полярна. Россия — мессия новых времен".
Я цитирую письмо Рериха, помеченное 26 апреля 1935 года. Но вот закончен абзац, и выясняется, что этот каскад ошеломительных образов принадлежит не Рериху, а его адресату, писателю Всеволоду Никаноровичу Иванову.
«Не странно ли, что в письме к Вам выписываю Ваши же слова. Но слова эти так верны, так душевны, так красивы, что просто хочется в них еще раз пережить запечатленные в них образы».
