В индийском доме Рериха на его письменном столе стоит открытка с изображением Толстого (один из последних снимков писателя в 1910 году). Художник часто вглядывается в черты лица, столь знакомые и столь дорогие, и не глубокой ассоциативной связи перед его внутренним взором возникает другой великий образ. И он опять повторяет мысль, что вместе, на одном изображении хотел бы видеть эти два прекрасных облика.
Воспоминания Рериха о Тагоре возвращают нас в 1920 год. Лондон. Мастерская художника на Квинсгэт-Террас. Здесь впервые встретились Рабиндранат Тагор и Рерих. Тагор впоследствии признавался, что, наслышанный о художнике, он хотел увидеть русские картины. Но как раз в это время Рерих работал над индийскими сюжетами. Он писал панно «Сны Востока». «Помню удивление поэта при виде такого совпадения. Помним, как прекрасно вошел он, и духовный облик его заставил затрепетать наши сердца. Ведь недаром говорится, что первое впечатление самое верное. Именно самое первое впечатление сразу дало полное и глубокое отображение сущности Тагора».
«Ваши картины глубоко тронули меня, — пишет Тагор, еще не остыв от первого впечатления („первое впечатление самое верное“). — Картины ваши ясны и все же не выразимы словами, — ваше искусство ограждает свою независимость, потому что оно велико».
Письмо Николая Рериха:
"27 декабря 1929 года. Доктору Рабиндранату Тагору Болъпур, Шантанекетан Бенгалия, Индия.
Мой дорогой Друг!
Мы были счастливы вчера получить Ваш бесценный подарок. Вашу прекрасную фотографию с автографом. Для нас это было знаком не только Вашей личной дружбы, но также и символом связи между Востоком и Западом, когда без всяких предрассудков и ненависти мы можем обнять друг друга во имя Красоты и Культуры.
Это небольшое письмо Вы получите уж после нового года. Накануне нового года я шлю Вам свои наилучшие приветствия и пожелания, чтобы Ваш духовный облик Человека с большой буквы еще долго вел человечество к высотам великой правды и красоты…
Посылаю Вам свою последнюю книгу: «Flame in Chalice»[2].
«Духовное сродство с Индией», — говорит о Рерихе Тагор. Но то же самое, лишь заменив одно слово, можно сказать и о Тагоре: «Духовное сродство с Россией». Соединить два великих истока — Россию и Индию — эта мысль по-своему владела и Рерихом, и Тагором. В те времена она была, пожалуй, пугающе необычной. Недаром Ромен Роллан называет ее парадоксальной. Но она была верна устремленностью, она точно определяла направление движения взаимно тяготеющих народов. И во всяком случае, за нею было грядущее.
В 1930 году, накануне своего семидесятилетия, Рабиндранат Тагор приезжает в Москву. «Наконец-то я в России, и то, что вижу, чудесно, непохоже на другие страны, в корне отлично». В «Письмах о России», опубликованных сразу после возвращения в бенгальском журнале «Пробаши», он с восхищением пишет о вдохновенно-преобразующей работе коммунистов: «Они разбудили здесь весь народ… Не увидев собственными глазами, я никогда бы не поверил, что они всего лишь за десять лет смогли поднять со дна невежества и угнетения сотни тысяч людей и не только научить их грамоте, но и привить им чувство собственного достоинства».
Публицистическое выступление великого писателя получило широкий общественный резонанс, на который колониальные власти реагировали весьма нервно. Они запрещают переводить книгу на английский. Журнал, осмелившийся нарушить запрет, был оштрафован на крупную сумму. Всемирно известное имя ограждало писателя от больших неприятностей, но постоянный полицейский надзор за ним был усилен.
В то же, самое время Рерих ведет борьбу с британской администрацией, которая делает все от нее зависящее, чтоб не разрешить художнику поселиться на территории английской колонии. Рерих хотел приобрести землю в долине Кулу. Акт купли-продажи с юридической точки зрения дело простое и ясное, но английские чиновники устраивают проволочки, придираются к любому поводу, чтоб затруднить сделку, а по возможности и сорвать ее. Но, наконец уведомление, санкционирующее покупку земельного участка в Гималаях, получено. Рерих спешит сообщить о победе Рабиндранату Тагору. «Таким образом, наша мирная созидательная и культурная работа может продолжаться».
