Женщина замолчала. Кир тоже молчал. Хотел жить как человек, но спустя время, когда странствовал по пустоши, порой забывал про тело. И тогда он опять чувствовал себя человеком.
– Не знаю. Наверно, жить.
– Скажи, а как ты поранился, что случилось?
Молодой мужчина взял планшет и стал водить им вдоль тела Кира, будто делает рентген.
– Меня ранили.
– Ранили?
– Да, я следователь полиции, у нас в городе было преступление, убили натурального человека.
– У вас? – удивился Влас.
– Я тоже не думал, что такое возможно, ведь терпилоиды на это неспособны. Но именно терпилоид и был убийцей. Мне поручили расследование: найти, откуда пришёл человек. В пустоши мы попали в аварию, если бы не ваш Геласий, мы бы погибли.
– А как себя чувствует Милена?
– Вы её тоже переделали?
– Нет, она выжила. Извини, что так получилось.
– Зачем вы извиняетесь, вы сделали что смогли.
– А что было потом? – спросил Влас.
– Мы вернулись в город. Я пришёл в участок, чтобы отчитаться о работе. Но меня все забыли, будто всем сделали чистку.
– А что такое чистка?
– Чистка, это когда из памяти удаляют, то, что вы не хотите помнить.
– Ясно, а что дальше?
– Даже мой босс с трудом вспомнил меня. Они и жене моей сделали чистку. Не знаю, зачем? Может переживала и думала, что я погиб. А потом на меня напал человек и хотел убить.
– На вас, в вашем городе?
– Да, прямо в моём доме, вернее, в бывшем доме. Я убежал, подумал, что то же самое грозит и Милене. Но её я не увидел. Мой босс напал на меня и ранил в грудь.
– Почему?
– Не хотел, чтобы кто-то знал про натурального человека. Считал, что это опасно и вредно. Но что в этом такого?
– И вы убежали?
– Да, убежал. Но я… – Кир замолчал, ему было трудно признаваться в том, что он сделал. – Я убил его.
Все трое переглянулись и внимательно посмотрели на Кира.
– Да, я убил его. Он хотел, чтобы я, как Яков, тоже умер. Не хотел, но убил. Почему так? Раньше бы я это ни за что не сделал, но убил.
– Уверен? – спросила женщина.
– Да, три раза выстрелил, он умер практически сразу. Перед смертью Хромов сказал, что это я натуральный человек, ведь только у него чистые эмоции, где присутствует гнев, страх и ненависть. Но я оказался ненатуральным человеком. Грудь болела, а крови не было. Вот тогда, смотря на свою рану в зеркале, понял, что я уже не терпилоид. Кто я?
Кир уже понимал, что, спасая ему жизнь, из него сделали кевола.
– Значит, ты убил?
– Да, и по меркам закона я преступник. Я бы остался в своём вечном городе и мне как преступнику сделали бы чистку, но я неживой, я не терпилоид. Поэтому испугался, что меня просто отключат, как машину. Теперь знаю, что вы сделали и кто я.
– Значит, ты убил… – тихо сказал Влас и опустил руки.
– Значит, ты преступник…
– Вы меня отключите, уничтожите? – спросил Кир.
Они ещё больше часа задавали вопросы, а после отвели Кира в лабораторию, где сканировали его органы, тестировали нервные сигналы.
– Что скажешь? – спросил Влас у женщины.
– За последнее время это первый сбой программы защиты. Протокол был изменен, диагностика не выявила погрешностей. Ставится вопрос, когда это произошло: в момент активации сознания или уже позже.
– Это очень плохо.
– Мы так старались избежать этого. Терпилоиды использовали свою ДНК, чтобы снять агрессию, мы же – программный код.
– Выходит, в нашей защите есть брешь.
– Выходит, что так.
– И что теперь?
* * *
Кир думал, что его отправят в камеру, но он вернулся в свой номер. Калаха радостно его встретил, усадил за стол и пододвинул поднос с обедом.
– Смотри, что нам нынче принесли, – его глаза были счастливыми, как у ребенка.
– Это виноград. У вас его нет?
– Неееет…
– Он бывает зеленым, красным, бордовым и даже черным. А вкус всегда разный: с кислинкой, с оттенком персика или клубники, кедра или мяты.
– Оооо… – протянул Калаха.
– Чем занимался?
– Вот, смотри, – мальчик достал с полки толстую книгу. – У нас таких мало, очень мало, всё на консолях, а тут белые, чистые листы.
– Да, это книга, нынче это и правда редкость. Ты не выходил из номера?
– Нет, боюсь.
– Почему, может нам прогуляться?
– Нет, не хочу, боюсь.
– Ты ведь не можешь вечно тут сидеть.
