– Всё хорошо? – увидев пожелтевшее лицо Кира, спросила девушка.
– Нормально.
– Если хочешь, у меня ещё есть полбатончика, дать?
– Нет, спасибо, прибереги его.
Машина катила ровно, словно по шоссе. Милена не заметила, как, закрыв глаза, тут же уснула. Ей снился сон: она плавает в воде. Там, в вечном городе, есть озёра и реки, но она никогда ничего подобного не видела за его пределами. Машина качнулась и остановилась.
– Проснись, – Кир потряс девушку за плечи. – Всё. Слышишь?
Она прислушалась, еще не успела понять, что это, как на лице появилась улыбка.
– Вода, – сказал Кир и, открыв дверь машины, вышел.
Милена последовала за ним. Дорога проходила вдоль шумной и бурлящей горной речки.
– Как много! – восхитилась она и стала спускаться к холодной воде.
Девушка опустила ноги, поскользнулась и упала.
– Держись!
Он схватил её за руку и вытащил на берег.
– Холодно, – радостно сказала она и, нагнувшись, стала пить.
Кир сбегал и набрал в бутылки воду, а после, как ребенок, стал хлопать по воде ладонью.
– Нам пора, – послышался сверху голос Геласии.
– Да-да, сейчас, – ответила Милена и, опустив голову в воду, замерла.
– Ты там чего?
Девушка терпела как могла, и только когда стала задыхаться, подняла голову.
– Это круто, ты бы слышал, какие там шумы. Такой грохот, словно сотня транспортёров проезжает.
– Пора, – ещё раз сказал Геласи. – Осталось немного.
– Стой! – только сейчас Милена заметила, что вдоль реки росли большие зелёные кусты. – Зелень, это же…
Кир так поразился реке, что и сам не заметил живых кустов, подошёл и сорвал один листок.
– Поехали, – еще раз сказал Геласий.
– Да-да, уже идём. Надо же, и тут есть жизнь. А интересно, леса сохранились? Ну, те, что на картине. Вот было бы здорово.
– Смотри, – Кир показал рукой в небо, где высоко кружила птица.
– Значит, не только в нашем инкубаторе есть животные и птицы. Это значит…
– Ничего это не значит, поехали.
Кир сел в машину, его лицо совсем пожелтело. Милена, подсев к нему поближе, погладила его по руке.
– Они помогут.
– Кто, железяки?
– Да, обязательно помогут.
Машина тронулась и, виляя вдоль русла реки, продолжила свой путь. Какое-то время Кир сидел спокойно, а после его глаза закатились, и он свалился на пол.
– Стой, стой, – крикнула Милена водителю. – Он потерял сознание, – но Геласий не остановился.
– Я не могу ему помочь, он умирает.
– Нет-нет, у него дома жена, они хотели завести ребёнка.
– Завести, как собаку?
– Нет, как ребёнка, как члена семьи.
– Но ты же сказала завести, а заводят животных, чтобы не было скучно.
– Ничего ты не понимаешь, ребёнок – это же ты сам, только маленький. Ему плохо.
Милена села на пол и постаралась погладить лицо Кира, но машину швыряло из стороны в сторону.
– Ты ему сейчас не поможешь, сама как себя чувствуешь?
– Вроде нормально.
На самом деле она ещё со вчерашнего вечера чувствовала себя отвратительно. Ощущала озноб, когда пекло солнце, а ночью, когда дул холодный ветер, становилось жарко. Милена знала, что и её тело разрушается, но надеялась, что организм справится.
Она замолчала. В глазах потемнело. Милена не заметила, как сама упала на пол машины. Лишь спустя несколько минут пришла в себя. В горле першило, а ноги стали дёргаться. «Началось», – сказала про себя и, подсев поближе к открытому окну, стала глубоко дышать.
Вдоль дороги появились деревья, но у Милены они не вызывали радости. Она на всё смотрела безучастно, словно её это не касается. Они ещё час ехали по горной дороге: то поднимались вверх, то опять возвращались к реке.
– Уже близко, – сказал Геласий.
– Да, – она без эмоций в голосе ответила и стала сползать на пол.
Еще видела небо, ощущала, как машина притормозила, а после опять поехала. Кажется, водитель что-то сказал, но она не поняла что именно. Машина выехала на широкую дорогу и, подъехав к большому бетонному блоку, стала его объезжать. Геласий, виртуозно управляя одной рукой, вёл машину дальше. Еще с десяток бетонных блоков, и он выехал на последний прямой отрезок дороги, уходящий в горный туннель.
Что-то замелькало перед глазами. Милена хлопала глазами, но не слышала, что ей говорила женщина. Её подняли и куда-то понесли. Она чувствовала адскую боль во всём теле; понимала, что кричит, даже орёт, но не слышала своего голоса, словно выключили звук. Ей поставили укол, надели кислородную маску. Глаза на минуту закрылись.
