Одно дело шокировать Селию заявлением о желании стать вдовой какого-то неизвестного, воображаемого человека, и совсем другое — ждать кончины Джейми.
— Я дам тебе знать через несколько дней. Пришлю записку. — Она сделала паузу. — Ты где остановился?
— Нет. Я сам тебя навещу. Если ты вдруг согласишься, нужно, чтобы все выглядело должным образом. Или хотя бы правдоподобно. — На его губах заиграла ленивая хитрая улыбка, затронувшая что-то приятное в ее душе. Утешительное. Но зачем ей это утешение? Он рисковал, как и она. — У меня всего несколько дней.
— Ладно. Приходи, если хочешь.
Она в очередной раз пожала плечами, что уже стало привычкой.
— Лиззи, ты как будто сомневаешься. Может, тебе требуется дополнительный побуждающий мотив?
— Вдобавок к деньгам и твоей смерти?
Он продолжал улыбаться, хотя глаза сохраняли серьезное выражение.
Вскинув голову, она ждала. Джейми никогда не торопился, предпочитая выдавать действия порциями, как кусочки лакомства.
— Как насчет… маленького обольщения?
Она громко хмыкнула, чтобы замаскировать вдруг ставшее неровным дыхание. Для сына приходского священника заявление было слишком неожиданным. Он говорил так самоуверенно, а его глаза, ставшие теперь прозрачными и источавшими почти ослепительный свет, казалось, видел и ее насквозь, как будто он знал, какую дрожь его слова вызывают в ее теле.
Господи всевышний, нужно быть осторожней.
— Не стоит беспокоиться.
Лиззи отвернулась, чтобы уйти от его сверлящего, неподвижного взгляда.
— Какое же это беспокойство? Это удовольствие. Тебе когда-то нравились шалости; Лиззи. Думаю, стоит добавить немного убедительности. Поцелуями.
У нее сдавило грудь и перехватило горло. Дыхание участилось и стало горячим.
— Собираешься убеждать меня поцелуями? Лучше бы предложил мне виски, которого сам уже поднабрался.
Он улыбнулся, как прежде, лучезарно и радостно и извлек из кармана сюртука плоскую фляжку.
— Прячешь спиртное прямо на себе? Как это восхитительно пикантно.
— Что вполне в твоем духе, Лиззи. — Продолжая наблюдать за ней, он вытащил пробку и протянул ей фляжку, очевидно, сознавая, что с ней творится. — Сначала леди.
Приняв фляжку из его длинных пальцев, она сделала пробный глоток. Обжигая рот, напиток наполнил приятным теплом ее горло и желудок. Лучше, чем шампанское, которое бьет сразу в голову. Лиззи позволила себе еще раз щедро приложиться к горлышку.
— Умница, девочка моя.
И бросила ему пустую емкость.
— Я не твоя девочка.
— Должна быть моей, — его пронзительный, насмешливый взгляд подзадоривал ее. — Брось, Лиззи, Отправь меня на смерть счастливым. Это в твоих руках. Или ты еще не знаешь, как это делается?
С его стороны было нечестно дразнить ее так. Она должна была уже давно научиться противостоять вызову. Но она не могла, а главное, не хотела. Почему бы и нет? Джейми вернулся. Наконец. Взрослым мужчиной. Мужчиной, который хотел ее. И скоро снова уедет, возможно, навсегда, возможно, чтобы уже больше никогда не вернуться. Лиззи опустила подбородок и подарила ему свою улыбку, всю без остатка. Его светлые глаза широко распахнулись и потемнели в ожидании. Тогда она приблизилась к нему и притянула к себе его голову.
О да. Лиззи Пэкстон определенно занималась тем, чем не следовало заниматься. Это был не первый ее поцелуй.
Не первый ее настоящий поцелуй. Первый раз они поцеловались на реке тем августовским вечером, когда Марлоу исполнилось четырнадцать. Она была еще такая юная, что ему было даже неловко думать об этом.
Сегодня ее прохладная ладонь поползла вверх по его затылку и запуталась в косице, в которую были собраны его волосы. Она без колебания прижалась к его губам своими и слегка скользнула по ним, приглашая к действию.
Но дальше не пошла, завершив простое действие позой пресытившегося безразличия. У нее не было настоящего представления о том, что делает. Как не было понятия и о том, с кем имеет дело. Зато он обладал избыточным опытом и знаниями, достаточными для них обоих.
Он дерзко улыбнулся про себя. Положил руки ей на бедра, притянул к себе и открыл рот, чтобы сполна распробовать ее вкус. Ее губы, как и руки, были прохладные, еще не разгоряченные его потребностью вкусить ее, заключить в объятия, подчинить своей власти и, наконец, завладеть.
