Писаревский предложил ряд экстренных мер.
— Немедленно надо дать знать о случившемся во все соседние районы, информировать также прилегающие области, чтобы и там были начеку — организовали поимку преступника. В самом поселке перекрыть все дороги. Установить на них милицейские посты. Ввести круглосуточное патрулирование. Одновременно надо заняться проверкой. Выяснить, не видели ли в эти дни подозрительных лиц. Может быть, кто-нибудь ночевал в пустых дачах? Надо установить также, не устраивались ли в эти дни гулянки, не приезжал ли на них кто-либо из Ленинграда. И еще. Необходимо выявить, кто ехал той же электричкой, что и Валя. Всех допросить. Организовать подворный обход.
— Да у нас и людей для этого не хватит.
— Свяжитесь с Ленинградом. Пусть пришлют.
— Сейчас же сделаем. Жуковский! Садись к телефону. Или вот что... поезжай на станцию.
— Да, и связи, связи убитой надо установить: с кем она дружила, кто ее знал.
— На завод отправим инспектора уголовного розыска Данилова. Он дотошный...
— И про мать не забудьте: кто у нее бывал, круг ее знакомых.
— Может быть, и с соседями поговорить?
— Давайте. Итак, завтра с утра начните подворный обход. Праздник? Ну и что ж из того? Он для нас отменяется. Сами понимаете!..
Только в 4 утра несколько спало напряжение. Следователь и начальник уголовного розыска области ненадолго прикорнули в одной из комнат райотдела милиции. Писаревский устроился на диванчике, Степанкин прямо на стульях. В 6 часов все уже снова были на ногах. Дорога́ была каждая минута...
Мотопомпа работала всю ночь. До самого утра пожарные выкачивали воду. Сделали они это добросовестно. Воды в придорожной канаве как не бывало.
— Ну, Владимир Эдуардович, — обратился Селезнев к Писаревскому, — вы как в воду глядели. Часики ведь были там, в канаве...
— Нашлись? И те и другие?
— Нет, только часы марки «Лира».
— А «Родина»?
— Увы! Этих часов там не было.
— У меня идея. Надо поднять на их поиски всех местных жителей. И не только улицы Фонвизина, но и соседних с ней. Пусть внимательно посмотрят у себя на приусадебных участках. Заодно, может быть, обнаружат и нож.
Его предположение оказалось верным. Александр Николаевич Васильев, проживающий в доме наискосок от места убийства, нашел у себя на участке, неподалеку от забора, самодельный кухонный нож с коричневой пластмассовой ручкой. Он лежал на траве, слегка запорошенной снегом. В ночь накануне убийства снега не было. Он выпал только в ночь на шестое. Поскольку на самом ноже снега не оказалось, это дало возможность предположить, что он очутился здесь позднее. Нож был остро отточен, и на нем имелись многочисленные, в основном мелкие, бурые пятна. Кровь это или не кровь, должна была определить судебно-биологическая экспертиза.
— Накануне я этого ножа не видел, — уверял Васильев. — Хотя трижды проходил мимо этого места к колодцу. Значит, его подкинули позже, и, видимо, ночью. У меня в хозяйстве такого ножа не было. Не видел я его и у кого-либо из соседей.
Нож со всеми предосторожностями подняли, упаковали в коробку и отправили на исследование. Надо было определить: остались ли на нем следы крови, пальцев?
Опрос местных жителей ничего существенного не дал.
Все они в один голос заявили, что никаких подозрительных лиц в поселке не видели. И вообще здесь спокойно. По неделям может висеть на дворах белье, и никогда ничего не пропадает. В пустых дачах никто не ночует. Гулянки ни у кого не устраивались.
Затем началась проверка знакомых Вали. Писаревский установил, что среди них были парни: Василий, Виктор, Вячеслав и Геннадий.
Виктор отпал сразу же. Он в эти дни отсутствовал — совершал туристскую поездку на теплоходе в Ригу.
Нашлось алиби и у Геннадия Г., с которым Валя дружила в последнее время. В связи с Геннадием всплыло имя некой Маргариты. Эта женщина работала вместе с Валей в одном цехе. Оказалось, что Геннадий встречался с этой женщиной. Познакомившись с Валей, Геннадий оставил Маргариту. Из-за этого, как утверждали некоторые, она затаила злобу на Валю, считая ее разлучницей. Однажды даже между ними произошла ссора в раздевалке. Маргарита якобы кричала, что Геннадий, если и женится, все равно будет по-прежнему к ней ходить.
