Все это наводит на мысль, что та жизнь раттерианцев, которая проходит перед нашими глазами, это только верхушка айсберга. За ними стоят сверхмощные силы, которые не идут на контакт. Сами жители Раттеи хлопают глазами, пожимают плечами, и на все вопросы отвечают, что не знают, не понимают, А, если что и происходит странное с техникой пришельцев, так это потому, что она не нравится планете. При этом глаза коменданта искрились смехом.
В один из последних дней он спросил меня, почему я выбрал такую странную профессию — разведение цветов. Ведь по своему физическому строению, я скорее похож на солдата, чем на хлюпика ученого. Вот тут как-то само и вышло, что я рассказал о себе. О том, что родился в деревне, жители которой промышляли охотой. Отец как-то ушёл в лес и не вернулся. Мама очень переживала, и вскоре не стало ее. Воспитывался я у деда — одного из лучших охотников. Именно он привил мне любовь к лесу. Он учил меня хитростям выживания в дикой природе, рассказывал о животных и с особой нежностью о растениях, которые не только помогают выжить, но и залечивают раны.
Когда вырос, меня взяли в армию, служил в войсках Спасения. И вот однажды, нас направили на место, где произошло очередное землетрясение. Жертв не было. Люди уже привыкли к периодическим тряскам земли и всегда были настороже, но разрушений было много. И вот тогда я впервые обратил внимание на то, что люди этого маленького южного городка, какие-то странные — угрюмые, неразговорчивые, вечно раздраженные. А еще, мне бросилось в глаза, что в нем совсем не было цветов. Только жухлая трава, да невысокий кустарник, даже во дворах. Когда я спрашивал о причинах этого странного явления у представительниц слабого пола, они говорили приблизительно одно и то же — у нас не растут цветы, да и кошки с собаками долго не живут. А сами, понимая, что здесь что-то не так, и место нехорошее, с каким-то обреченным ожесточением принимали помощь, отстраивались и жили, ожидая новых толчков, держась за этот клочок земли изо всех сил, потому что у них не было средств уехать.
Мой дед всегда говорил мне, что цветы — это не только красота, но и источник жизненной силы. Вот тогда и возникло у меня желание помочь этим людям — вырастить такие цветы, которые бы не только быстро восстанавливали свою популяцию в неблагоприятных условиях, но и забирали людской негатив, как углекислый газ, и излучали позитивные эмоции, как кислород. И к концу службы я уже точно знал, что стану учиться на биолога. Демобилизовавшись, поступил в университет, закончил с красным дипломом и одним из немногих получил распределение в Научный институт космических исследований. Проработал там три года, увлекся семейством Розоцветных. Там и случилась эта нелепейшая история, которая привела меня на Раттею. Тысячу раз проворачивал в голове тот вечер, и никак не могу понять, зачем кому-то было меня подставлять?
Я был в оранжерее, услышал крики, бросился бежать, споткнулся о канистру, поднял ее, поставил на обочину, чтобы не валялась на дороге. Из окон лаборатории вырывались огни пламени. Кричали люди, дверь кто-то припер железным ломом. Отбросил лом. Распахнул дверь, помогал людям выбираться из огня. А потом меня обвинили в поджоге. На ломе и канистре нашли отпечатки моих пальцев, и кто-то, я не видел этого свидетеля, его спрятали от «угрожавшей расправы» со стороны моих друзей, показал, что видел собственными глазами, как я подпирал дверь и держал в руках канистру. Полгода в изоляторе, потом суд, приговор. В тот же день в камере меня избили, провалялся в больнице несколько месяцев, где меня замучили тестами, и отправили сюда.
Комендант слушал очень внимательно. Потом долго ходил по комнате:
— Не нравится мне твоя история, — сказал он, — Ой, как не нравится! Боюсь, парень, что кто-то хочет использовать тебя. Только вот как — не знаю. Послушай, а ты уверен, что с тобой все в порядке?
— В каком смысле? — не понял я.
— Ты никаких странностей не замечал? Ну, например, в своем поведении, или поведении других людей по отношению к себе?
— Вроде нет? — задумчиво ответил я.
