«Мы тебя убьем!» Слово «убьем» он проорал во всю глотку. Голос был моложе и просто звенел от ярости. Одна угроза — это пустяки. Но их поступило уже три. Я удалил сообщения, нашел на столе визитную карточку Бастиллы и позвонил ей.
— Бастилла слушает!
— Это Элвис Коул. У меня к вам вопрос.
— Когда я смогу получить ваши материалы?
— Не волнуйтесь. Завтра утром я встречаюсь по этому поводу с Леви. Он считает, никаких проблем не будет.
— Ну ладно, — смягчилась она. — Так что вам нужно?
— Анхель Томасо изменил свои показания?
— Мы не смогли его найти.
— Но на основании его показаний устанавливали временной интервал. Как вы могли наплевать на него?
— Мы не наплевали. Просто не смогли найти. Такое случается. В любом случае имеющихся улик более чем достаточно.
— Я еще вот что хотел спросить: был ли Берд подозреваемым по какому-нибудь из этих семи дел?
— Только по вашему.
По моему? Ивонн Беннет стала моим делом?
— Кроме Беннет…
— Коул, он парень был сообразительный. Ни по одному делу, кроме дела Беннет, подозреваемых не было. Если хотите узнать еще что-нибудь, читайте завтрашние газеты. — И она повесила трубку.
Я решил сделать копии документов из папки Лайонела Берда. Оригинал оставить себе, а копии отдать Леви.
По ходу я перечитывал материалы. И в списке свидетелей увидел рабочий номер телефона Томасо — в кафе «Бразилиано».
Я позвонил туда и узнал, что недавно Томасо искал Кримменс, но Томасо ушел с этой работы больше двух лет назад и менеджер понятия не имел, как его найти. Я повесил трубку и продолжил копировать материалы.
Я нашел тот клочок бумаги, на котором я записывал второй телефон Томасо. Через два дня после убийства, когда Кримменс выяснил, что Томасо свидетель, тот жил со своей подружкой в Силвер-Лейк. Когда я через несколько недель позвонил ему в кафе, Томасо уже порвал с подружкой и жил в Лос-Фелис с приятелем по имени Джек Эйсли. Я с ним разговаривал в квартире Эйсли, и это был его телефон.
Прошло три года, почти никакой надежды, но я позвонил Эйсли. На пятом гудке включился автоответчик. «Это Джек. Говорите после гудка».
— Мистер Эйсли, это Элвис Коул. Может, вы помните, три года назад я приходил беседовать с Анхелем Томасо. Я пытаюсь его отыскать. Будьте добры, перезвоните мне.
Я оставил свои номера. А вдруг?
Когда я с копиями для Леви уже собирался уйти, зазвонил телефон.
— Детективное агентство Элвиса Коула.
Тишина.
— Алло!
Я услышал только чье-то дыхание. И трубку повесили. Я подождал, не зазвонит ли телефон снова, но он молчал. И я отправился домой смотреть новости.
Солнце садилось. Я ехал по извилистым улочкам в стороне от Малхолланд-драйв домой. Я живу в доме, стоящем на крутом склоне одного из холмов, окружающих Лос-Анджелес. Домик маленький, на краю каньона, кроме меня там обитают койоты, ястребы, скунсы и гремучие змеи. Когда я сюда приезжаю, у меня всегда такое чувство, что я наконец вырвался из города. Хотя некоторые вещи из головы все равно не выкинуть.
Дворика у меня нет. Есть только веранда, нависающая над каньоном, и безымянный кот, умеющий кусаться. Веранда и кот мне нравятся, и еще нравится, как заходящее солнце красит хребты и расщелины медным цветом.
У дверей моего дома стоял «таурус» Кэрол Старки, но Старки в машине не было. Я вошел, проследовал в гостиную, откуда раздвижные стеклянные двери ведут на веранду. Старки сидела там и курила. Увидев меня, подняла руку. Старки просто так никогда не заезжала.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Ты так спрашиваешь, будто я тебя преследую. Хотела узнать, как прошла встреча с Линдо.
— Основная версия такова: я неправильно определил время, когда была убита Беннет.
— Вот как? Это возможно?
— Возможно. Но ваши парни не считают, что так уж важно повторно опросить основного свидетеля. Они считают, что это значения не имеет.
— Может, и не имеет? То, что мне рассказал Линдо, кажется очень убедительным.
— Но это не оправдывает нестыковок. Ребята так торопятся закрыть дело, что даже не ждут результатов от судмедэкспертов.
Мы помолчали. Старки, откашлявшись, сказала:
— Слушай, Маркс, может, и мерзавец, но Линдо молодчина. Там много отличных ребят работает. Так или иначе, у этого типа был альбом. Весь в его отпечатках пальцев. Это-то со счетов не скинешь.
