…Для «Земского Собора» я приготовил несколько статей на принципиальные темы, но я не встретил никого, кто бы дал мне возможность начать издавать этот орган. Тогда я решил нелегально съездить в Россию и там в русской обстановке переговорить о нем с теми, кто мог бы мне помочь.
…Попытки ехать в Россию делались нами при очень трудных обстоятельствах. Прежде всего, нужны были средства и паспорта, а у нас не было ни того, ни другого. Мы, тем не менее, начали готовиться к поездке.
Но мы не подозревали, что в это время вокруг нас провокация ткала свою паутину и что мы были накануне больших несчастий.
Еще в Женеве, после выхода второго номера «Свободной России», случилось одно из самых роковых событий в моей жизни. В то время я не обратил на него никакого внимания. Я его понял только через год-полтора.
Однажды Серебряков[2] пообещал познакомить нас, участников «Свободной России», со своим хорошим приятелем — Ландезеном[3], другом эмигранта А. Баха[4], с кем тот прожил на одной квартире последние два года в Париже, и близким человеком Лаврову[5] и парижским народовольцем — Ошаниной (Полонской)[6], Тихомирову[7] (когда он был старым Тихомировым) и др. В Париже Ландезен кончил земледельческую школу и, будучи очень состоятельным человеком (за такового он выдавал себя и таким его считали все), бывал часто полезен эмигрантам. Узнав об основании «Свободной России» и о моем приезде за границу, он, оказывается, захотел быть также полезным и нам, — и, будучи проездом в Женеве, попросил Серебрякова познакомить его с нами.
Мы, конечно, согласились принять Ландезена, и Серебряков на другой день привел его на квартиру Дебагорий Мокриевича[8].
Из завязавшегося разговора я узнал от Ландезена, что он из Петербурга, бывал там в 1883-84 гг., был знаком с Якубовичем[9] и, между прочим, с Ч.
Тогда я сказал Ландезену:
— Я очень виноват перед вашим Ч., так как я невольно был передатчиком очень неприятных сведений В начале 1884 г в партию народовольцев я передал указания, сделанные Дегаевым[10], что в революционной среде находятся два агента полиции: это — Ч. и какой-то Генкель.
— Не Генкель, а Геккельман! — поправил меня несколько смутившийся Ландезен.
В это время Серебряков, ходивший по комнате, зашел за спину Ландезена и сделал мне какой-то предостерегающий жест. Я понял, что я сделал какую-то оплошность, заговорив о Гекельмане, и переменил разговор.
Когда ушел Серебряков с Ландезеном, Дебагорий-Мокриевич сказал мне:
— Ну, и попали Вы впросак! Де ведь это Геккельман и был.
На следующий день утром ко мне кто-то постучал в дверь и затем вошел Ландезен.
Сначала мы говорили на разные случайные темы, а потом я ему сказал:
— Я должен сказать Вам прямо, что я знаю, что Вы — Геккельман, тот самый, которого я обвинял в провокации.
Ландезен, смеясь, сказал мне:
— Ну, мало ли чего бывает! Я не обращаю на это внимания!
К этому первому своему обвинению Геккельмана Ландезена я впоследствии возвращался много раз в разговорах и с Дебагорий-Мокриевичем, и с Драгомановым[11], и с Серебряковым, и с очень многими другими.
Вот при каких обстоятельствах я в первый раз обвинял Диндезена в провокации.
В 1884 г. я был студентом петербургского университета. Меня в гостинице посещал между прочим нелегальный Мих. Сабунаев[12]. Он иногда и ночевал у меня. Однажды он пришел ко мне не в обычный час, рано утром, сильно взволнованный, разбудил меня и сказал:
— Львович, в партии есть два провокатора: Ч. и Геккельман!
По его словам, в Петербург приехали из Парижа представители Народной Воли[13] (как потом оказалось, — Лопатин[14], Салова[15], Сухомлин[16] и др.) и привезли копию дегаевской исповеди, где есть указания на этих двух лиц, как на агентов Судейкина[17].
Я тотчас же пошел отыскивать хорошо мне знакомого народовольца Мануйлова[18] из группы Молодой Народной Воли[19], чтобы через него найти скрывавшегося тогда нелегального П. Якубовича, молодого поэта, бывшего лидером молодых народовольцев, которые тогда вели кампанию против старых народовольцев. Мне сообщили, что Мануйлов действительно мог бы найти Якубовича, но что он сейчас сам болен и лежит на одной конспиративной квартире. Мне сообщили адрес этой квартиры. Это была квартира Ч.!
