В подземелье старой башни, или Истории о Генриетте и дядюшке Титусе - страница 14

— Как? — изумился Пошка-младший. — Неужели это все, что вы вынесли из моей истории?

— Разумеется, — ответил профессор. — Я ученый. А ученый — это человек, который из тысячи фактов воспринимает лишь то, что касается его науки. Он знает все об одном предмете и ничего об остальных, и старится и умирает, так и не узнав достаточно о своем предмете.

— Никогда не стану ученой, — сказала Лени Шрадер, — я и без того вечно сажаю кляксы.

— Что правда, то правда, — подтвердила Мехтильда Аминь и, злорадно хихикая, поспешила рассказать историю

11

О ПОРОСЕНКЕ

Лени Шрадер сидела за одной партой с Генриеттой. Как-то на последнем уроке писали диктант, и Лени капнула на тетрадь чернилами. Получилась жирная клякса. Лени облизнула кончик пальца и попробовала стереть кляксу. Она терла и терла, но клякса становилась все больше, и кончилось тем, что Лени протерла в бумаге дыру, а палец перемазала в чернилах. Она вытерла палец о нижнюю юбку, но так как от волнения вспотела, заодно мазнула нижней юбкой по носу, и нос тоже стал синий.

— Лени! — вызвала учительница.

Лени вскочила. Второпях она опрокинула чернильницу и залила всю тетрадь.

— Что ты делаешь? — спросила учительница.

— Стираю чернила, — ответила Лени.

— Знаешь ты кто? — рассердилась учительница. — Ты самый настоящий поросенок.

Тут раздался звонок, дети сдали тетради и побежали домой, а на следующее утро Лени не пришла в школу. Вместо нее в классе появилась новенькая. Это была миловидная, розовощекая, полненькая девочка с курносым носиком. Она уселась на парту рядом с Генриеттой и, как ни странно, принялась грызть зеленый желудь.

— Это не твое место, — сказала Генриетта.

— Нет, мое! — сказала новенькая.

— Но тут сидит Лени Шрадер, — сказала Генриетта.

— А она больше не придет, — сказала новенькая.

В класс вошла учительница, увидела девочку рядом с Генриеттой и спросила, как ее звать.

— Фея фон Свинич, — ответила девочка.

— А как звать твоего отца? — спросила учительница.

— Отца звать Свинтус фон Свинич, — ответила девочка.

— Так, — сказала учительница, — а теперь посмотрим, что ты знаешь.

Она задала несколько вопросов, и оказалось, что Фея фон Свинич хорошо подготовлена по всем предметам, особенно по счетоводству, литературе и сельскому хозяйству.

Едва досидев до конца занятий, Генриетта сразу побежала в Гольхаузен узнать, что с Лени. Но никого у Шрадеров не застала. Тогда она побежала на деревенскую свиноферму, где триста свиней и тысяча поросят, мирно чавкая, занимались каждый своим делом. Но в отделении для поросят она вдруг заметила поросенка, который сидел один-одинешенек и горько плакал; весь нос у него был в чернилах. Генриетта прислушалась к его писку, и ей показалось, что поросенок что-то говорит. «Я бедная Лени Шрадер, — разобрала она, — волшебник Малког обратил меня в поросенка. Вначале мне это даже понравилось, но потом я вспомнила, что завтра по телевидению будут передавать футбольный матч между шварцентальским «Динамо» и баутценским «Локомотивом», и я хочу снова стать девочкой. Я никогда-никогда больше не буду неряхой».

По проходу к ним приближалась старшая свинарка Якоба, и поросенок умолк.

— Этот поросенок, — заявила ей Генриетта, — вовсе не поросенок, а Лени Шрадер.

— Какой вздор, — сказала Якоба, — у Лени ветрянка, она лежит у своей тети.

— А отчего у него нос в чернилах? — спросила Генриетта.

— Отчего? — сказала свинарка Якоба. — Да оттого, что он грыз мою авторучку.

Вечером Генриетта рано отправилась спать. Она легла на спину, подтянула коленки и укрылась с головой одеялом: получилась как бы пещера. В этой пещере жил волшебник Малког.

— Мне все известно, — сказала Генриетта волшебнику, — эта Свинич — обращенный в девочку поросенок.

— Правильно, — сказал Малког.

— А откуда она столько знает? — спросила Генриетта.

— От свинарки Якобы, она в хлеву каждый день вслух уроки готовит.

— Я ничего не имею против этой Свинич, — сказала Генриетта, — хоть она и грызет желуди. Но вы обратили Лени Шрадер в поросенка, а с этим я никак не могу примириться. Вы непременно должны ее обратно расколдовать.

— Увы, это невозможно, — грустно ответил Малког. — И моей власти есть пределы. Число всех девочек и всех имеющихся свинок должно соответствовать данным статистики. Если я рассвиню твою подружку, то должен немедленно освинить маленькую Фею, а она не хочет: ей нравится в школе.