Но реальность была суровее фантазий, и уже через пятнадцать минут ему пришлось выпустить Шэй из объятий, чтобы дать одеться. Внутри было прохладно, гроза проникала внутрь всех помещений. Грег никак не мог отвести взгляд.
— Что? — Она чуть покраснела.
— Все в порядке?
— Да, все хорошо.
Не стал отказывать себе в удовольствии, нагнулся и поцеловал. Шэй с секундным колебанием, но ответила.
— Точно? — уточнил.
— Точно, — только теперь на ее губах заиграла улыбка.
— Я тебя люблю.
Шэй растерялась. Потом испугалась. Потом открыла было рот, но Грег приложил палец к ее губкам:
— Не надо. Не говори ничего, ладно? Я знаю, что ты сейчас запуталась. Просто я хочу, чтобы ты знала. Я тебя люблю, и если тебе хоть что-то в наших отношениях не понравится, дай мне знать, ладно?
О себе он уже давно не думал и не говорил. Иногда случается, пересекаешь ту черту, когда о себе уже не заботишься. Весь сосредотачиваешься на любимом человеке и кажется, что если ей будет лучше, то ты даже умереть готов. Очень часто жизнь ломает тех, кто так оступился, и Грег это знал, но поделать ничего не мог. Долгое время он жил ради Шэй, и теперь уже найти новый смысл вряд ли сможет.
— Поехали домой? — спросил он.
— Уже? — в голосе Шэй послышалось разочарование.
— У нас есть шампанское и что-то вкусное. Сделаем тебе ванну, организуем ужин, усядемся перед окнами в гостиной и будем есть в грозу. При свечах.
Она мечтательно улыбнулась. За недели жизни с ней Грег уже изучил все вкусы и знал, чем можно исправить плохое настроение, чем успокоить, а чем наоборот, взволновать. Сегодня он отложит работу и что-нибудь приготовит к шампанскому. А там, глядишь, удастся убедить ее спать в его комнате. И жизнь тогда удастся.
Но что-то было не так. Шэй улыбалась, когда он на нее смотрел, а как только Грег отворачивался, на красивом лице отражалось смятение. Похоже, она снова боялась его расстроить и изображала бурную радость и любовь. Ну, нельзя же так! Что он сделал неправильно? Шэй не из тех, кто способен изображать удовольствие, но зато она очень осторожно выбирает поведение и способна перепугаться насмерть, если вдруг придумает, что отныне теперь обязана по первому слову прыгать к нему в койку.
Вот идиот! Когда она говорила относиться к ней как к взрослой девушке, она вряд ли подразумевала соблазнять ее прямо во флаере. В голове Шэй это — ее первый раз, а он повел себя, как подросток на первом свидании.
Впрочем, по приезду оказалось, что он действительно идиот. Только по другой причине.
Грег не стал ее спрашивать и выяснять причину плохого настроения. От ванны Шэй отказалась, приняла короткий душ, но пренебрегать шампанским и ужином не стала. Она купила весьма интересную вещь — настоящую кларийскую клубнику, сохраненную в специальном сейфе практически свежей. Так что они быстро поужинали и принялись за десерт. Вот тут-то Грег не выдержал:
— Шэй, что с тобой? Ты погрустнела. Расскажи, пожалуйста, что я сделал не так. Я не злюсь и не расстраиваюсь, я просто не хочу, чтобы ты хмурилась.
— Дело не в тебе. — Она разом допила остатки шампанского и Грег вновь наполнил ее бокал. — Просто… понимаешь, еще дома я познакомилась с Линаром, его рассматривали как потенциального мужа. И он сказал…
Она немного покраснела.
— Что со мной нельзя спать, потому что я девственница, а за них платят больше. Я не знаю, может, моя раса… или что-то еще… но ведь когда лишаешься невинности, должно быть больно, да?
Грег выругался и резко захотел выпить что-то покрепче. Да, этого он никак не ожидал. Конечно, у нее возник такой вопрос, как иначе? Он сосредоточился на ее благополучии и самостоятельности, а о таких простых вещах напрочь забыл. Как и о предохранении, кстати.
Что ж, придется ей все рассказать, тянуть дальше — уже врать, а это не вызовет у нее восторга.
— Шэй, я должен тебе рассказать кое-что о тебе и… о себе. Мы с тобой уже занимались любовью, когда тебе было семнадцать.
Вот так, сказал. И захотелось ее сразу же обнять, потому что вид у Шэй был такой, словно Грег ей по голове чем-то тяжелым дал.
— Я жил у вас некоторое время, мы сдружились. Я ничего о тебе не знал, о твоей памяти. Мы общались, я тебе нравился, и я воспользовался ситуацией. То есть я не… Шэй, я тебя не насиловал. Все было добровольно, все было чудесно, ты же чувствуешь это, твое тело помнит. Но на утро у тебя обнулилась память и ты меня не вспомнила, ты кричала, а я хоть как-то пытался понять, что происходит. Разумеется, твои родители обвинили меня в изнасиловании, а доказать, что все было добровольно, я не смог. Надо было тебе рассказать, но я так хотел, чтобы ты жила нормально, чтобы перестала всего вокруг бояться.
