– Он мой отец, – повторила она. – И беспокоится обо мне, и не хочет, чтобы мне причинили боль.
– А ужин со мной причинит тебе невыносимую боль, так?
– Несварение желудка, точно, если мы будем стоять здесь и без конца препираться. Может, отложим все до тех пор, пока ты не перестанешь ворчать?
Тайлер повернулся к ней, и она заметила на его лице знакомое упрямое выражение.
– Ни за что в жизни, Тесса, я не позволю этому старому лису диктовать мне, что делать и когда. Так что, бери свою сумочку, и поехали отсюда, пока он не вернулся и еще раз не попытался расстроить наши планы.
В машине они практически не разговаривали. Тайлер сосредоточился на дороге. Тесса хотела было спросить, куда он ее везет. Но, взглянув на его каменный профиль и сильную руку, яростно, будто это была шея ее отца, вцепившуюся в коробку передач, вдруг передумала и стала смотреть в окно.
Около реки он свернул на узкую дорогу, бегущую по отвесному берегу и ведущую к роскошному городскому отелю «Голден Диар». Передав там машину швейцару, чтобы тот отвез ее на стоянку, Тайлер провел Тессу через вестибюль к ресторану.
– Я думала, мы поужинаем в каком-нибудь месте попроще, – сказала она, когда официант проводил их к столику у окна, выходящего к водопаду.
– Можешь заказать себе хот-дог или гамбургер, если хочешь, – улыбнулся он. – А я голоден как волк, и предпочел бы нечто существенное, во что смогу вонзить свои зубы.
– Как мой отец?
Он посмотрел на нее поверх меню и, увидев озорные искорки в ее глазах, тоже улыбнулся.
– Я похож на вампира?
– Угу. Но я к этому уже привыкла.
По его лицу проскользнула легкая тень раздражения.
– Ты всегда находилась между молотом и наковальней, когда мы были женаты?
– Да, вы никогда не могли прийти к согласию, ни по какому вопросу.
– Мы до сих пор не можем. По негласному договору Барт и я, например, стараемся в больнице не попадаться друг другу на глаза. Иногда можно подумать, что твой отец решил предоставить мне свободу действий, так как я все равно здесь ненадолго, и все же он возмущен моим возвращением.
– А почему ты вернулся, Тайлер?
Не глядя не нее, он ответил:
– Ты знаешь почему: потому что Зак попросил меня замещать его в клинике.
– Зак мог попросить кого угодно. Почему же он выбрал именно тебя?
– Потому что я в данное время оказался свободен.
– Что, на севере дело не пошло?
– Как сказать! – Тайлер швырнул меню на стол. – Я прожил там три года. Любой нормальный человек не продержится больше, когда десять месяцев в году такой холод, что даже мозги замерзают, а в остальное время тебе докучают гадкие москиты. Я перебрался на запад, в Сиэтл, где зимы более терпимые.
И теперь он снова здесь.
– Все кочуешь, – сказала она. – Свободолюбивый цыган. Дорога манит тебя.
– А ты все такая же домоседка. Неужели тебе никогда не надоедают одни и те же лица, одни и те же места, Тесс?
– Вообще-то я покинула город вскоре после тебя. Четыре года проучилась в Кливленде.
– Серьезно? Ну и как, понравились новые впечатления?
– В некотором роде, – вздохнула она.
Если бы он только знал, что ей было просто не по силам находиться в Гринфилде без него. Здесь столько мест, которые они посещали вместе, столько людей знали их, как пару. Ей просто необходимо было отвлечься.
Тайлер выжидающе смотрел на нее несколько секунд, затем указал на меню.
– Выбрала, что заказать?
– Нет.
– Что будешь на аперитив?
– Ничего.
Она и так слишком чувствительна сейчас, без алкоголя.
– Тогда я закажу вина к ужину.
– Не стоит. Немного сока будет достаточно.
– Да перестань, Тесса. Бокал вина не скомпрометирует тебя в моих глазах. Твои моральные принципы не пострадают. Как насчет Шардонэ? Я помню, ты его очень любила.
Я очень любила тебя, подумала она с горечью. Только не надо мне постоянно об этом напоминать.
И как будто Тайлер услышал ее немую мольбу. После тоста за дружбу, он выбрал нейтральные темы для беседы. Они говорили о новой канатной дороге в горах, о реставрации центрального здания суда, о шикарном виде из окна. Ливингстон рассказал, как путешествовал по Андам автостопом. Тесса – о своем отпуске, проведенном в Греции. Она совсем было расслабилась и ей уже начал нравиться вечер.
