), вот так! (На этом его вдохновение истощается.) В тот миг, когда ее ждешь меньше всего. (Пауза. Гробовым голосом.) Так все и происходит на этой паскудной земле.
Долгая пауза.
Эстрагон. Когда знаешь, чего ждешь, – то ничего.
Владимир. Можно потерпеть.
Эстрагон. Тогда ясно, как поступить.
Владимир. И нечего нервничать.
Эстрагон. Надо только ждать.
Владимир. К тому нам не привыкать. (Поднимает шляпу, заглядывает в нее, встряхивает, надевает на голову.)
Поццо. Ну, как у меня получилось?
Владимир и Эстрагон смотрят на него, не понимая.
Хорошо? Средне? Сносно? Посредственно? Совсем никуда?
Владимир (уловив первым). О, прекрасно, просто замечательно!
Поццо (Эстрагону). А вам как, месье?
Эстрагон (с английским акцентом). Просто превосходно, просто превосходно.
Поццо (прочувственно). Благодарю вас, господа! (Пауза.) Я так нуждаюсь в добром слове. (Размышляет.) Я немного выдохся в конце. Вы не заметили?
Владимир. Ну, может, совсем чуть-чуть.
Эстрагон. А я решил, что так было задумано.
Поццо. Просто меня память подводит.
Пауза.
Эстрагон. А тем временем ничего не происходит.
Поццо (огорченно). Вам скучно?
Эстрагон. Пожалуй.
Поццо (Владимиру). А вам?
Владимир. Да уж, веселого тут мало.
Пауза. Чувствуется, что Поццо в душе борется с собой.
Поццо. Господа, по отношению ко мне вы вели себя (ищет слово)… самым достойным образом.
Эстрагон. Ну что вы!
Владимир. Не говорите так!
Поццо. Да, да, вы были чрезвычайно учтивы. И потому я хотел бы знать… Чем я могу отплатить двум славным людям, что так скучают в эту минуту.
Эстрагон. Франков двадцать были бы очень кстати.
Владимир. Прекрати, мы же не нищие.
Поццо. Надо подумать, чем я могу помочь им скоротать время. Я отдал им кости, рассказал о том и о сем, научил их понимать сумерки – куда же больше? И вспоминать не стоит. Только достаточно ли этого, вот что меня мучит, достаточно ли этого?
Эстрагон. Может, хоть сто су?
Владимир. Замолчи!
Эстрагон. Тогда я пошел.
Поццо. Достаточно ли? Конечно, достаточно. Но я щедр. Это у меня в крови. Сегодня. Тем хуже для меня. (Дергает за веревку.)
Лаки смотрит на него.
Конечно, ясно, на какие муки я иду… (Не вставая со стула, нагибается, поднимает кнут.) Итак, что мы у него попросим? Спеть, сплясать, почитать стихи, подумать или…
Эстрагон. Кто?
Поццо. Кто! Вы-то сами думать умеете?
Владимир. Он думает?
Поццо. Да еще как. И вслух. В былые годы он вообще думал превосходно, я, во всяком случае, мог слушать его часами. А сейчас… (Содрогается.) Ну что ж, тем хуже. Значит, вы хотите, чтобы он о чем-нибудь подумал?
Эстрагон. Я считаю, пусть потанцует, так будет веселей.
Поццо. Совсем не обязательно.
Эстрагон. Скажи, Диди, правда, так будет веселей?
Владимир. Я бы предпочел, чтобы он подумал.
Эстрагон. А может, он сперва станцует, а потом подумает? Если, конечно, ему это под силу.
Владимир. Так можно?
Поццо. Разумеется, нет ничего проще. К тому же таков естественный порядок вещей. (Короткий смешок.)
Владимир. Тогда пусть танцует.
Пауза.
Поццо (к Лаки.). Ты слышал?
Эстрагон. Он что, никогда не отказывается?
Поццо. Я вам объясню чуть позже. (К Лаки.) Танцуй, мразь.
Лаки ставит чемодан и корзину, подходит к рампе, поворачивается к Поццо. Эстрагон встает, чтобы лучше видеть. Лаки танцует, потом останавливается.
Эстрагон. И все?
Поццо. Еще!
Лаки повторяет тот же набор движений, останавливается.
Эстрагон. Тоже мне артист! (Повторяет телодвижения Лаки.) И я могу не хуже. (Танцует, чуть не падает.) Только потренироваться надо.
Владимир. Он просто устал.
Поццо. Когда-то он танцевал фарандолу, альмэ, бранль, джигу, фанданго, даже хабанеру. Он исполнял невероятные прыжки. А теперь – вот весь его репертуар. Знаете, как он называет свой танец?
Эстрагон. Умирающий паралитик.
Владимир. Запор на склоне лет.
Поццо. Танец с сетью. Он изображает, будто запутался в сетях.
Владимир (изображая из себя эстета). А в этом, пожалуй, что-то есть…
Лаки поворачивается и хочет идти на свое место.
Поццо (будто останавливая лошадь). Тпрруу!
Лаки замирает на месте.
Эстрагон. И он никогда не отказывается?
Поццо. Я сейчас объясню. (Что-то ищет в карманах.) Подождите. (Продолжает искать.
