В осажденном городе - страница 18

Шрифт

Интервал

Улицы забиты горожанами, Иван Егорович мало прожил в Пензе, но имя его успело получить большую известность в народе.

Облака отодвинулись к горизонту, и показалось солнце, будто отдавая почести революционеру.

Похоронная процессия на несколько минут останавливается возле гостиницы «Эрмитаж». Из подъезда выходит чрезвычайный комиссар 1-й Восточной армии по борьбе с контрреволюцией Генрих Бруно. Он еще слаб после тяжелого ранения, в лице — ни кровинки. Комиссар не может громко говорить, и подготовленный им текст речи зачитывает помощник.

У Сызрано-Вяземского вокзала гроб снимают с автомашины, выносят на перрон к вагону.

С речами выступают председатель губернской чека Аустрин, военный комиссар Серебренников, член исполкома Петроградского районного Совета Кострицкий, приехавший в Пензу, чтобы сопровождать гроб с телом боевого соратника.

Мимо гроба проходят рабочие и красноармейцы, склоняют знамена, клянутся завершить дело, за которое отдал жизнь Иван Егорович Егоров.

Гроб поднимают высоко на руках и медленно вносят в вагон. Оркестр заиграл «Интернационал», его подхватили в многотысячных колоннах. И полетела над городом ширококрылая песня.

Следствие по делу контрреволюционной организации «Союз русского народа» подходило к концу. Всероссийская чрезвычайная комиссия заинтересовалась новой тактической установкой врагов революции. Как показал Горелов, князь Мусин-Пушкин передал им указание Освага, которое заключалось в следующем: в ожидании прихода белых войск проникать в советские учреждения для того, чтобы подрывать их изнутри; беззаконными действиями компрометировать Советскую власть.

Был получен приказ Ф. Э. Дзержинского: за проявленную инициативу и находчивость Аустрин и Карпов награждены именным оружием, группа сотрудников — именными часами.

Приказ председателя ВЧК о наградах Рудольф Иванович объявил на оперативном совещании.

Аустрин выступил с большим докладом: сообщил, что закончена работа по созданию чрезвычайных комиссии во всех уездах, перед ними стоит очень трудная задача — подавлять контрреволюционное брожение, вдохновляемое и питаемое усилиями кулаков и буржуазии.

В то тревожное время служба в Чрезвычайной комиссии была для молодых коммунистов новым, неизвестным делом, но чекисты самозабвенно выполняли возложенные на них нелегкие обязанности: понимали, что это партийный долг, от исполнения которого они не имеют права уклониться.

ГЛУХОЙ ОВРАГ

Часть первая

Весной двадцать второго года в уездной газете «Известия» появилось короткое сообщение:

«В пятницу состоялись похороны В. Ф. Машенцева, военкома Нижнеломовского уезда, члена РКП(б) с 1917 года.

Будучи тяжело ранен в недавней стычке с бандитами, товарищ Машенцев потерял много крови, что и ускорило смерть. На могиле были произнесены глубоко прочувствованные речи ответственными работниками Укома партии, Уисполкома.

Мир праху твоему, дорогой товарищ и стойкий боец!»

В то суровое, беспокойное время такие сообщения были нередкими. Сколько их, преданных и беззаветных бойцов революции, погибло, защищая завоевания Октября!

И все же убийство Василия Федоровича Машенцева вызвало волну скорби и негодования. Кажется, все население вышло на улицы Нижнего Ломова, чтобы проститься с военным комиссаром.

За гробом шли родные и близкие, руководители укома и уисполкома, военкомата, уездного отдела ГПУ и милиции.

Среди них был двадцатилетний чекист Василий Прошин. Он шел, склонив голову, тяжело переживал гибель комиссара, потому что был участником той трагической операции.

Во вторник 22 марта уездный уполномоченный ГПУ Голиков пригласил военкома Машенцева, начальника милиции Перепелкина и своего помощника Прошина, чтобы обсудить и согласовать совместные мероприятия по борьбе с бандитизмом.

Из многих сел поступали сигналы о бандитских налетах. Вооруженные винтовками и карабинами бандиты открыто грабили на дорогах, нападали на небольшие населенные пункты, угоняли скот, отбирали хлеб, опустошали магазины.

Особенно дерзко разбойничала банда Урмакова, укрывавшаяся недалеко от деревни Замуравские Выселки.

Когда стемнело, Машенцев, Прошин и начальник уголовного розыска Тарасов верхом выехали в Замуравские Выселки, где намечалось при содействии местного актива устроить засады.