Густой запах пота, лошадей и оружейного масла тоже исчез, сменившись дивным ароматом, столь насыщенным и пьянящим, что у него перехватило дыхание. Как он ни старался, но так и не сумел понять, какие травы и благовония составляли гамму неповторимых духов, что преследовали его воображение. Он знал одно, что они воплощали самую суть этой женщины, загадочной и неприступной, сулившей почти невообразимое наслаждение.
Но скоро, очень скоро получит он шанс еще раз вдохнуть чудный воздух, пропитанный благоуханием ее утонченной плоти. Прикоснуться к ней, прижать ее, при…
— Фокс, проклятие! Где ты? Я обращаюсь к тебе уже третий раз. Какие будут дальнейшие распоряжения? Ты как будто меня не слышишь, сидишь в седле пень пнем! — Рейнар де Готье, смачно выругавшись, развернул своего боевого коня и вплотную приблизился к Фоксу. — Клянусь Богом! Опять она. Я угадал? Мы собираемся идти на приступ, а он ни о чем другом не может и думать, как только о своих любовных похождениях трехлетней давности. Если ты не возьмешь себя в руки, то я тебе не завидую. Долго ты не протянешь. Не видать тебя тогда леди Мортимер на этом свете…
— Не называй ее леди Мортимер! — взорвался Фокс при упоминании имени его ненавистного врага. — Она ему даже не жена!
Рейнар в ответ презрительно фыркнул:
— Я забыл, что говорить с тобой на такую тему — пустая трата времени. Ладно, если собственная шкура тебе не дорога, подумай хотя бы о других. Если мы проторчим тут еще немного, стража на крепостной стене нас заметит и подаст сигнал тревога. Выбирай: либо ты ведешь нас на штурм, либо мы вернемся сюда в другой день. Я не стану подвергать риску жизни добрых воинов только из-за того, что нами командует томимый любовью дуралей!
Слова Рейнара больно задели самолюбие Фокса и вернули к реальности. За последние годы они оба видели много крови и страданий. Друг справедливо негодовал. Он не имел права отвлекаться сейчас. Слишком многое поставил он на карту, чтобы в ответственный момент предаваться глупым мечтам.
Он поднял вверх правую руку и резко опустил. Войско рыцарей устремилось лавиной вперед и, поскакав вниз по склону, наводнило долину. Они неслись, поднимая тучи пыли и сотрясая воздух оглушительным лязгом и бряцаньем тяжелых доспехов и оружия.
Сколько раз переживал Фокс волнующий момент атаки, когда в жилах закипала кровь и в мозгу пульсом билась мысль, от которой бросало в пот и холодела душа, что день наступления может стать последним в его жизни. Однако рыцарь на коне был не самой большой опасностью, с которой ему доводилось когда-либо сталкиваться. Он видел кое-что и похуже. Ему вспомнились стены Акра, обрушившиеся на него, — единственного тоннеля, ведущего на воздух, к жизни, в котором его поджидал наемный убийца, подосланный Мортимером. Ему приходилось наблюдать, как солдаты, стеная, гибли, снедаемые лихорадкой, как сходили с ума. Во время длительного марш-броска вдоль побережья Палестины под беспощадными лучами солнца воины в кольчугах и доспехах не выдерживали зноя и падали замертво, те же, кому удавалось выжить, становились жертвами кровожадных сарацин, сдиравших со своих пленников кожу живьем.
Он видел все жестокости своими глазами, но до сих пор милосердный Господь его хранил. Теперь ему оставалось пережить только предстоящее сражение, являвшееся последним звеном в цепи, разомкнув которое он получит все, о чем давно мечтал. Марбо станет его собственностью. Мортимер встретит свою смерть. Леди Николь будет безраздельно принадлежать ему, и больше никакая опасность не будет ей угрожать.
Он все еще не мог поверить, что благословенный день свершений наконец настал. На груди под одеждой у него лежала разрешительная бумага от короля. Витиеватые буквы, аккуратно выведенные рукой монаршего писчего, провозглашали его новым лордом Марбо. Но слова на пергаменте не имели ровным счетом никакого значения до тех пор, пока он не захватит крепость. Ричард находился в Германии, где томился в темнице у императора, понапрасну теряя свои могучие силы. Никто не сомневался, что не обошлось без происков принца Иоанна, скорее всего подкупившего тюремщика короля.
