— Но, может, позже, — продолжала Гленнит, — после того, как я встречусь с леди Хилари и когда кончится твое дежурство, мы свидимся в зале?
— Почему бы и нет? — согласился часовой и жестом позволил им пройти.
— Я не подозревала, что ты способна сыграть продажную девку, — сухо заметила Николь, когда они очутились на территории крепости.
Гленнит фыркнула:
— Не так уж и трудно. Большинство мужчин думает не мозгами, а тем, что у них в штанах.
Достигнув замка, они поднялись на высокое крыльцо. У входа в зал их остановила пожилая горничная.
— Кто вы такие? Что вам надо? Гленнит выступила вперед.
— Мы ищем леди Хилари. Хотим, чтобы она купила наш товар. — Она протянула корзину, благоухающую ароматами высушенных трав.
Горничная взглянула на корзину с заметным интересом, потом покачала головой.
— Леди Хилари больше не занимается ни закупками, ни обменом с торговцами и фермерами. Теперь всеми делами заведует управляющий лорда Фитцрандольфа. Если хотите, я отведу вас к нему.
— Неужели вы всерьез считаете, что этот человек разбирается в лечебных снадобьях и отварах? — осведомилась Гленнит.
Горничная хотела возразить, но тут Николь сделала шаг вперед и сняла с головы чепец, затенявший ее лицо.
— Это я, Эмма. Мне нужно увидеться с Хилари. Эмма побледнела как полотно.
— Миледи, — взвизгнула она. — Что вы здесь делаете? — Она в ужасе огляделась по сторонам. — Фитцрандольф и его люди не должны вас видеть!
— Тогда проводи нас в гостиную, и побыстрее, — приказала Николь.
Горничная кивнула и повела их через зал. Перед дверью в покои леди Хилари она остановилась и растерянно посмотрела на Николь.
— В чем дело, миледи? Почему вы здесь? Мы выполнили все, о чем вы просили. Но теперь мы боимся, что Фитцрандольф вышвырнет нас вон умирать с голоду. Он говорит, что мы все предатели и что он привезет сюда своих людей, как только завладеет Вэлмаром.
— Мне жаль, что он запугал вас, — посочувствовала Николь. — Но позвольте вас заверить: я сделаю все, что в моих силах, чтобы он правил в Марбо недолго.
— Я что-то ничего не понимаю, — промолвила Эмма. — Зачем вам понадобилось, чтобы мы сдали Марбо Фитцрандольфу?
Николь тронула старую служанку за рукав.
— Пока я ничего не могу объяснить, но обещаю, что все будет хорошо, не сомневайся.
Эмма улыбнулась и присела в реверансе.
— Всегда радостно вас видеть, миледи. Да хранит вас Господь.
— Тебе не следовало бы бросаться обещаниями, — сказала Гленнит с укоризной после того, как служанка ушла.
Николь вздохнула.
— Господи, что за невезение! Мало того, что я разрываюсь между Фоксом и Саймоном, так теперь еще должна позаботиться и о жителях Марбо.
— Ответственность неотделима от власти, — заметила Гленнит серьезно. — Так было во все века.
Она вошли в комнату. Хилари, занятая шитьем, от удивления вскочила на ноги.
— Николь! Что вы здесь делаете? — Она в испуге уставилась на дверь.
— Я все объясню чуть позже. А где Саймон? — осведомилась Николь. — Как его здоровье?
— Саймон? Лучше. Гораздо лучше. Идемте, я проведу вас к нему.
Хилари проводила их в смежную спальню. На тюфяке возле очага, держа палец во рту, мирно спал Саймон.
— Со вчерашнего вечера его больше не лихорадит, и кашель почти прошел.
Николь склонилась над спящим ребенком. Он, как никогда, походил на херувима, ниспосланного небесами. От сна его щечки раскраснелись, а кудрявые волосы золотыми кольцами обрамляли нежное личико. Николь захлестнуло пронзительное чувство любви.
— О, Саймон, — прошептала она и погладила золотистые кудряшки. Они оказались влажными, и Николь поднесла ладонь ко лбу мальчика. Он был теплый, но не горячий. Она прикоснулась к его щечке, мягкой, как лебяжий пух. Его ресницы, темно-золотистыми серпами лежавшие на щеках, дрогнули, и Саймон распахнул глаза.
— Мама?
— Да, мой милый, — успокоила она малыша. — Я пришла за тобой.
Его затуманенные сном темно-голубые глаза взирали на нее некоторое время с непониманием, потом взгляд прояснился.
— Мама? — повторил он снова озадаченно, потом сел и огляделся по сторонам в поисках Хилари.
У Николь разрывалось сердце. Хилари стала для него единственной матерью, которую он знал. Как сможет она забрать его из семьи, где его любили и оберегали в течение всей его короткой жизни?
