С наблюдательного пункта я вдруг заметил два наших минометных расчета, которые то и дело перемещались с одного места на другое вдоль фронта 3-го батальона 696-го стрелкового полка. Сделают три-четыре выстрела — и снова меняют огневую позицию. Выпущенные ими мины рвались в самой гуще наступающего противника, надежно отсекая немецкую пехоту от танков… Как потом выяснилось, это политрук минометной батареи А. М. Большинский, приняв на себя командование расчетами младших командиров Чернышова и Сумского, превратил их в кочующие огневые точки, в нужный момент появлявшиеся там, где положение было наиболее опасным.
Однако очень уж неравными были силы. Большое численное превосходство гитлеровцев позволяло им сохранить значительную мощь для непрерывного давления на нашу оборону. И вот противник кое-где уже вклинивается в нее. Один вражеский танк утюжит окоп, заживо хороня в нем нашего бойца. Но из соседней щели в него летит бутылка с горючей смесью, и небольшой поначалу факел вспыхнувшего пламени уже через несколько секунд окутывает всю машину. Это меткий и смелый бросок коммуниста Е. Фетисова. Другой танк, раздавив расчет станкового пулемета, уже ползет на позиции минометчиков. Но и его останавливают. Сработали противотанкисты, замаскировавшие пушку под скирдой соломы.
Вижу, как, теснимые гитлеровцами, отходят сразу две роты — левофланговая 696-го и правофланговая 691-го стрелковых полков. Вызываю по телефону Мартынова и Ковалева. Мартынов отвечает сразу. Ковалев молчит. Миц, мой адъютант, без слов понимает меня, вскакивает на коня и напрямик мчится к боевым порядкам 691-го полка. Повезет, не убьют — через пять — десять минут Ковалев примет меры для укрепления фланга. А Мартынов уже принимает…
Позвонил Кипиани, доложил, что противник занял Максимилиановку, но брошенная в бой резервная рота и бойцы тыловых подразделений отбили село.
— Так что, еще помощь нужна? — спрашиваю.
— Держусь на честном слове, товарищ полковник…
— Вот и держись, Шалва Иванович. Взвода — и того дать не могу.
— Я вас понял…
Помощь… Командиры полков ждут ее от меня, я — от командарма. Ну а что мне даст командарм? У него-то тоже, наверное, ничего нет. А может, есть? Тот же Зайцев!
Приказываю радисту связаться со штабом армии. Ему удается это неожиданно быстро. И вот уже разговариваю с генералом Колпакчи.
— Слушаю, Провалов, — говорит он.
— Если есть возможность, прошу прислать Зайцева.
— Он не потребуется. Немедленно сверни свое хозяйство и отходи. Даю координаты…
Дивизия должна отойти на рубеж Горняк, Красногоровка, Рутченково, Мандрыкино, Авдотьино. Отойти средь бела дня, под непрерывным воздействием немецко-итальянских войск.
— Вряд ли удастся, товарищ Семнадцатый. Не слезет он с моей шеи.
— Ладно. Посылаю Зайцева. Но как только он отработает — сразу же отходи. Это приказ…
Между тем положение на стыке флангов 696-го и 691-го стрелковых полков восстанавливалось. Обе отошедшие роты одновременно контратаковали вклинившегося в нашу оборону противника и отбросили его. Потом стало известно, что организовал там контратаку первый помощник начальника штаба 696-го полка лейтенант М. В. Подавильников, посланный на левый фланг Мартыновым. Лейтенант был кадровым командиром. До прибытия в 383-ю дивизию он уже успел повоевать с немецко-фашистскими захватчиками, и этот опыт позволил ему действовать твердо, хладнокровно, умело.
Во время работы над этой книгой я получил письмо от Михаила Васильевича Подавильникова — старшего инженера отдела технического обучения машиностроительного завода имени Ленинского комсомола Украины в городе Донецке. Приведу одну выдержку из этого свидетельства. Михаил Васильевич пишет: «Я был послан в третий батальон капитана Гоголева. Фашисты психической атакой потеснили одну из рот, в которой были убиты и командир, и политрук, и начали заходить в тыл полка. Я взял командование ротой на себя. Мы контратаковали и большую часть фашистских автоматчиков уничтожили, а часть из них отступила в направлении Ново-Михайловки. Мы заняли свои позиции…»
В тот момент, когда мы восстановили линию обороны по всему фронту, противнику, видать, потребовалась некоторая передышка, и он прекратил атаку. Мы тотчас же использовали это. По моему приказу полки, оставив заслоны, по-возможности незаметно, применяясь к местности, начали организованный отход на северо-восток. Я надеялся выиграть какое-то время, чтобы оторваться от гитлеровцев.
