Он отпрянул и в тусклом свете увидел треугольник плоти в проеме сорочки там, где она держалась у нее на бедрах. Низ живота был скрыт полутенью, но все же он разглядел гнездо курчавых темно-коричневых с золотистым отливом волос, почти терявшееся в темноте.
Сердце его бешено колотилось, пуговицы на брюках едва выдерживали напор его неистовой мужественности. Он колебался, никак не решаясь. Потом он снова наклонился вперед и просунул губы в проем между краями ткани. Она не пошевелилась. Он легонько потер ее усами, очень легонько — сначала живот, потом все ниже, ниже и остановился у края желанного треугольника. Губы его раздвинулись, дыхание колыхало мягкие волосы.
Она отреагировала на это, неожиданно вздрогнув всем телом. Резко вздохнула и вдруг, как бы задыхаясь, шумно принялась ловить ртом воздух, а руки ее непроизвольно сомкнулись у него в волосах.
Ему вдруг стало стыдно, что он довел ее до такого возбуждения, и он тут же отпрянул. Неловко встал, задев головой парусину.
Она сделала легкий шаг и сбросила с себя сорочку, оставшись в одних башмаках и чулках.
Она все еще не отдавала себе отчет в том, насколько она соблазнительна, и ее наивность временно привела его в чувство.
— Сними башмаки, но оставь чулки, — попросил он.
— Зачем? — едва дыша, выговорила она. Он снял сапоги и брюки. Восставшая плоть, распирающая изнутри его белье, была более чем заметна.
— Мне нравится, как ты выглядишь в чулках.
Она сделала так, как он просил, прикусив нижнюю губу и проказливо улыбнувшись ему. Росс застонал и начал яростно расстегивать рубашку.
— Дай я сделаю это сама, а то кончится тем, что мне же придется пришивать все пуговицы.
Она отстранила его руки и стала расстегивать пуговицы. Рубашка полетела прочь. Сначала глаза, потом кончики пальцев нашли у него на груди отметину — шрам от раны. Она с любовью прикоснулась к нему и прошептала:
— Ты мог умереть. — Встав на цыпочки, она дотянулась до шрама. Ее губы шевелились, слегка поглаживая розоватую кожу. — Я так рада, что ты не умер.
Отбросив последние остатки стыдливости, она поцеловала его в шрам, ткнувшись языком в эту впадину неправильной формы. Из горла его вырвался сдавленный стон, и он обвил ее руками. Чувствуя себя увереннее, она принялась губами ласкать его грудь. Вьющиеся волосы щекотали ей губы и нос, но ей нравилось их прикосновение к лицу. Ее груди слегка касались его живота и шелковистой полоски темных волос, делящей живот надвое. Его сосок дернулся, когда ее пальцы легонько пробежали по нему, и она решила, что он заслуживает большего внимания, прикоснулась к нему языком и с вожделением лизнула.
Росс сам дивился тому жаркому ощущению, которое испытывало все его тело.
— Черт побери! — сквозь зубы выругался он и начал неловко стягивать с себя белье. — Ты учишь меня таким вещам, каких я не знал.
Лидия опрокинулась навзничь на тюфяк, но тут же начала смеяться над его отчаянными попытками избавиться от нижнего белья. Он угрожающе воззрился на нее, прищурив зеленые глаза:
— Тебе смешно?
Она попыталась подавить приступы смеха, но не смогла и разразилась неудержимым громким хохотом. Она каталась с боку на бок, заливаясь смехом, и Росс тоже не сумел сдержать улыбки. Полностью обнаженный, он лег рядом с ней и принялся душить в медвежьих объятиях.
— Так тебе кажется это смешно? — повторил он, щекоча ей ребра.
— Нет, нет. Перестань, пожалуйста! — взмолилась она, пытаясь вырваться из его объятий.
— Смех надо мной тебе дорого обойдется, — сказал он, с силой водя лицом по ее горлу.
— А именно?
— Тебе придется остаться в чулках. — Теперь он лежал у нее между ног, распластавшись поверх нее, и его мощь покоилась между их телами.
Их дыхание слилось воедино, и смех постепенно затих. Они страстно глядели друг другу в глаза. Он видел, как трепетно пульсирует жилка у нее на горле. Она тоже чувствовала, как пульсирует его мужественность, прижатая к бугорку ее женственности. Ее глаза тускло мерцали.
— Пожалуй, я могу остаться в чулках. Если они тебе нравятся.
— Мне нравишься ты, — без колебаний заявил он и удивил ее этим не меньше, чем самого себя. Взгляды их вместе воспарили и глубоко проникли в душу и сознание друг друга.
