Я выплыл из пещеры и направился к большим диатомовым зарослям. Это нечто совершенно особое в подводном мире. Их клетки покрыты кремнеземной оболочкой. Форма этого панциря настолько затейлива и причудлива, а структура настолько тонка, изящна и красива, что ее можно принять за творение художника. Кажется, что ты попал в музей ювелирных изделий. Я сорвал несколько водорослей и утолил голод.
А вот и диатомовые заросли. Они сверкают всеми красками. Их формы превосходят все, что может придумать фантазия ювелира.
Увлекшись, я плыл всё дальше и дальше. Темнело. Но я ничего не замечал, останавливаясь возле великолепных сооружений тусклого голубоватого цвета. Прозрачные, серебристые, как ртуть, красноватые растения сплетались в густые ковры. Оступившись, я коснулся ногой одного из таких ковров. Мгновение - и нога моя была словно окутана тысячей жгучих щупалец. Я дернул ногой - напрасно: водоросли впились в меня, как пиявки. Я почувствовал боль. Неужели это страшные голодные водоросли, которые пьют кровь? Да, сомнений не было: на ноге в тусклом свете угасающего подземного дня я увидел множество красных точек - места, где водоросли соприкоснулись с ней.
В отчаянии я схватился за водоросли руками, и тут же к рукам присосались сотни щупалец отвратительных, голодных водорослей...
Я не кричал. Да и кто бы мог меня здесь услышать! Свершалась молчаливая драма, одна из тысяч и тысяч, свершающихся повсюду: обессиливание, медленная, жуткая в своем безмолвии смерть... Неужели я спасся от стольких опасностей, мечтая рассказать обо всем увиденном людям, напрасно?
Резкий взмах сверкающего луча - и водоросли отпустили меня.
Я не поверил своим глазам: рядом, яростно рассекая путы, которые высасывали из меня силы, металась Зита.
"Зита!" - вскрикнул я, и сознание стало медленно меня покидать, как будто дожидалось чьей-то помощи.
Она подхватила меня и потащила прочь. Наверно, я очень далеко заплыл, потому что, открыв глаза, увидел, что Зита тоже обессилела.
Она опустила меня на мягкую шелковистую траву, покрывавшую песчаное дно, и села рядом.
"Что тебе подать?" - спросили ее глаза.
"Ничего не надо", - ответил я, счастливо улыбаясь.
И все же она нашла в себе силы встать, нарвала черенков, по вкусу напоминающих икру, и подала мне. Я стал есть. Силы медленно возвращались. Это было похоже на чудо.
"Ешь со мной!" - предложил я Зите.
Я смотрел, как аккуратно, словно только прикасаясь к лиловой мякоти, ест моя спасительница, - и горячее чувство благодарности, смешанное с нежностью, овладело мной. Захотелось поговорить с ней не ощущениями, как до сих пор, не образами, а на моем родном языке. Пусть бы она говорила глупости, пусть только произнесла одно-два слова. Я только сейчас почувствовал, как соскучился чи родной речи, как хочется видеть в Зите своего, дорогого мне человека.
"Зита! А ты не могла бы хотя бы немного поучить вместе со мной санскрит?"
Она улыбнулась. Потом, глядя мне в лицо, произнесла (немного запинаясь, напряженно, но тем не менее на чистейшем санскрите):
"Я давно его знаю. Ведь на нем говорите вы. А я читаю все ваши мысли. Разве не правда?"
Зита говорила! Но голос ее показался мне странно знакомым.
Да ведь это же мой собственный голос! Зита точно копировала все мои интонации. Ну, конечно, разве она могла сразу же говорить своим голосом, если в подводном мире существа объясняются либо ощущениями, либо пузырьками воздуха - длительность и интенсивность их заранее обусловлены. Ничего, пройдет время, и Зита будет говорить со мной - наверное, у нее будет нежный, бархатный, как она сама, голос...
Между тем вдалеке, хотя уже должен был быть конец дня, что-то светилось, и вокруг разливалось голубоватое сияние - такое бывает при рождении молодого месяца. Я вспомнил, что не раз уже видел это сияние в сумерках, но все как-то не удосуживался спросить о нем Зиту.
"Что это?" - показал я на источник света.
Она спросила меня, в состоянии ли я идти. Я чувствовал себя настолько здоровым, что без колебаний ответил утвердительно. Опять, как всегда в последнее время, плечом к плечу мы поплыли вперед.
