– Что, бабуля, на хавку пробило? – спросил Трубопроводов, всем телом растягиваясь в улыбке.
Калиста Никоноровна радостно закивала головой. Из её рта вытекла струйка слюны.
– Что я могу сказать… Бери ложку, – произнес Трубопроводов, чувствуя, что изрекает ИСТИННОЕ ОТКРОВЕНИЕ.
– У меня там высокий гость и все такое, – заговорщически хихикая, произнесла Калиста Никоноровна.
– Товарищу Сталину мы тоже дадим меда.
Трубопроводов налил в блюдце немного меда и зачем– то поставил его на пол.
Мед закончился предательски быстро. Трубопроводов с Калистой Никоноровной понимающе посмотрели сначала друг на друга, а затем и на Блюдце Сталина, в котором все еще был мед. Не сговариваясь, они опустились на колени и с диким воем бросились к блюдцу.
– Пупаньки, – сказали они в один голос, вылизав блюдце, и одинаково развели руками.
– Пора спать, – заявила Калиста Никоноровна, превратившись в кукушку от часов.
– Как скажешь, птица-хронометр, – согласился с ней Трубопроводов.
С огромным трудом добравшись до кровати, он рухнул в постель, проваливаясь в приятное забытье…
Вернулся к жизни он уже во второй половине дня. На кухне хозяйничал Ты, на плечи которого легла уборка следов преступления.
– Кофе будешь? – спросил он, глядя на то, как Трубопроводов в замедленном виде идет на кухню.
– А у тебя есть?
– Сейчас сварю.
На запах выползла из своей комнаты Калиста Никоноровна. Была она немного помята, словно всю ночь её где-то держали сложенной в несколько раз, но на лице у неё играла легкая улыбка.
– Хорошие люди эти китайцы, – задумчиво сказала она, садясь на стул.
– Кофе будете? – предложил Ты.
– Мне кофе нельзя, – грустно ответила Калиста Никоноровна.
– После китайского чая можно, – авторитетно заявил Трубопроводов.
– Тогда с удовольствием. А у тебя остался еще этот чай?
– Его лучше пить вечером, – сказал Ты.
– Тогда я пойду, посмотрю телевизор, – разочаровано сказала Калиста Никоноровна, удаляясь в комнату.
– А ты не хочешь немного китайского чая? – спросил приятеля Трубопроводов.
– Спасибо, не хочу.
– А без него я с ума бы сошел с этой грымзой. А так… – он хитро улыбнулся.
– Ладно, – сказал Ты, глядя на часы, – мне пора.
– Да ладно тебе, посиди еще.
– Нельзя. Начинается футбольный сезон.
– Ну и что? – не понял Трубопроводов.
– Ах, да, ты же не знаешь…
Никто не знает, где и когда зародилась эта замечательная игра, получившая в Москве название Милицейский футбол. Правила её просты. На поле выходят две команды игроков. В центре поля появляется объект задержания, в последнее время это какой-нибудь нелегал из стран Азии или с Кавказа. В годы советской власти в роли объекта часто использовались враги народа, а в Америке – негры. По сигналу судьи команды вступают в игру. Задача – используя только дубинки и ноги доставить объект в ворота противника. Будучи все, как один, поклонниками этой игры, сотрудники милиции прилагают все силы для того, чтобы сначала попасть в команду, а потом уже выиграть главный приз чемпионата. Для того чтобы поддерживать себя в форме, они постоянно тренируются на улицах городов и сел, а, непосредственно, перед чемпионатом тренируются на любом попавшемся на глаза подходящем объекте.
До начала чемпионата оставалось каких-то несколько недель, так что на улицу без особой надобности лучше было не высовываться.
Ужин состоял из яичницы и китайского чая, слегка подогретого в микроволновке. Трубопроводову готовить было лень, а Калиста Никоноровна вновь вся отдалась болезни. Она и к столу-то вышла только потому, что иначе осталась бы не только без ужина, но и без чая.
На это раз телевизор пустился в долгую полемику о значении смайликов в творчестве Тургенева и Павла Лунгина. Быстро устав от всей этой философии, Трубопроводов прилёг отдохнуть, но поспать ему не дала Калиста Никоноровна. Всю ночь она, как заводная, шагала по дому с воображаемым знаменем в руках, горланя пионерские песни. Под утро она совсем потеряла голос и её рот извергал пугающее до глубины души нечеловеческое шипение.
Уже светало, когда она, наконец, угомонилась и пошла спать. Вышла из комнаты она только вечером следующего дня и сразу же спросила:
