Алекс схватил Афину за руку и резко поставил на ноги. Он провел ее через кухню и вывел через заднюю дверь. Он выпустил ее руку, только когда она села на качели на крыльце, затем сел рядом, дерево под ним уютно скрипнуло. Ее теплые и жесткие пальцы снова сплелись с его пальцами.
Алекс сделал глубокий вдох влажного воздуха соснового бора.
— Намного лучше.
— Если ты так говоришь.
Он заметил тень улыбки, промелькнувшую на губах его близняшки, и тоже улыбнулся.
— ТО, возможно, планирует убить Отца, — сказал Алекс, глядя в небо. Он наблюдал, как звезды зажигались одна за другой, как свечи в церкви. — Черт возьми, Бюро могло утвердить это уже после провала с Мур.
— А они знают, что Отец тот, кто дал Ронину наводку на Плохое Семя?
— Сомневаюсь. Это потребовало бы настоящей интеллектуальной работы.
— Что если они убьют Отца до того, как он научит тебя, как использовать Данте?
— Мы должны надеяться, что этого не случится, — сказал Алекс. Я вооружил отца, и уровень защиты высок, но… — он пожал плечами, — профессионал сможет обойти все это. Я много раз пытался заставить Отца уйти в подполье.
— Может быть, они отправят неумелого любителя или плохого стрелка вместо профессионала. Не похоже, что это мафия. Это правительство.
Алекс рассмеялся. Он наклонился и прижался лбом ко лбу сестры. Услышал ее тихие, непрерывные мысли: Видит ли Отец сейчас сны? О могуществе и богах? О том, кем ему никогда не стать. И о том, чего он никогда не должен иметь.
Мозг Афины отказывался молчать, отказывался отдыхать.
Алекс выпрямился, откинулся на качелях и стал раскачиваться назад и вперед, назад и вперед. Дерево скрипело, заглушая голоса в мыслях Афины. Ему не нужно было смотреть на нее, чтобы знать, что ее губам требуется делать усилие, чтобы поспевать за потоком в ее голове.
— Я думаю, что Данте не знает о роли Отца в его обработке, — сказала Афина. — Я думаю, что он не знает об Отце, пока.
— Это хорошо. Тогда он не будет ожидать нас.
— Что будет дальше?
— Я поеду в Сиэтл, — сказал Алекс. — Пробужу Данте, одурманю его, когда он закончит делать то, что должен, а затем привезу домой.
— Как ты собираешься подобраться к нему достаточно близко, чтобы ввести наркотик? — Афина посмотрела на него, ее светлые локоны упали на лицо, и она автоматически отбросила их назад.
— Выстрелю в него с дистанции. Предпочтительно в спину.
Алекс обдумал все, что прочитал о Данте, воспроизвел в сознании кадры, которые с одержимостью рассматривала его сестра.
Данте держит лицо Мур в ладонях. Его руки дрожат. Свечение синего цвета. Его волосы взвиваются, потрескивая от электричества.
Опасный.
— Аминь, брат, — прошептала Афина. — Но скоро он станет одним из нас. Мы дадим ему поиграть с Отцом, после того как восстановим воспоминания.
— Мы можем это сделать? Восстановить его воспоминания?
— Я не знаю, но должен быть выход…
— Если повреждения не слишком серьезны, — закончил Алекс.
— Зеленые воды воспоминаний, — голос Афины был низким и монотонным, ее пророческий голос. — Ему понадобятся зеленые воды.
Кожу Алекса стало покалывать, когда взгляд близняшки ушел в себя в поисках цели.
— Зеленые воды? Для Данте? Что ты имеешь в виду?
— Зеленый, зеленый, зеленый.
— Что еще ты видишь?
— Время старой коровы почти истекло, — пробормотала она.
— Ты это видишь? Смерть матери?
Афина засмеялась.
— Да, видение события ближайшего будущего. Я вижу подушку на ее лице и мои руки на подушке.
— Передозировка была бы проще, не так подозрительно.
— Ах, но и не так весело, Ксандр, и мне осталось так мало.
Алекс сжал руку своей близняшки и прослушал ее вертящиеся мысли: Подушка на ее лице, мое колено и руки на подушке. Добро пожаловать в ад, Корова. Позволь мне быть твоим провожатым.
Зови меня Аид.
Сумасшествие или божественность? Есть ли между ними разница?
Отец повозился с его генами и генами Афины, когда они были еще в утробе. Он хотел богов. Но поверил в свою неудачу.
Он ошибся. У него были его боги. Просто не такие, каких он планировал. Данте был не единственным, кто хранил секреты. Отец спроектировал Алексу и Афине дар телепатии, но ничего не знал об их других дарах.
