Что бы это ни было, оно определенно было эффективным. Залп угодил прямо в нижнюю часть «осы». Высокоскоростные пищевые продукты прорвались сквозь хрупкие крылья, мебель врезалась в деревянный корпус. Что-то ударилось об основание левого крыла и вспыхнуло пламенем.
Гномы в баркасе одобрительно взревели. — Хорошая стрельба! — проревел Хорват голосом, в три раза превосходящим его рост. — И они удирают. Смотрите.
И действительно, дредноут снова набирал скорость по новому курсу — вниз и прочь от места сражения. Две «осы», которые подбирались, чтобы сразиться с гномами, теперь были далеко позади своей цели и направлялись не в ту сторону. Они немедленно начали приближаться, но даже неопытному глазу Телдина было очевидно, что к тому времени, когда они закончат свой разворот, они окажутся в крайне невыгодном положении. Это будет погоня в кильватер, но на этот раз дистанция будет намного больше. Он присоединил свой голос к радостным крикам гномов….
Затем он остановился, так как его осенила новая мысль. — А как же мы? — спросил он.
— Да, — ответил Хорват во внезапно наступившей тишине. — Да, это уже вопрос. Весла, я думаю, мы…
— Эй, оса! Крик Миггинса прервал его.
В восторге от спасения «Неистощимого» они забыли о третьей «осе». Серьезно поврежденная — практически искалеченная, с угрюмым красным пламенем, вырывающимся из дыры в корпусе, корабль все еще был мощной единицей. Его последний маневр, чтобы избежать столкновения, изменил курс. Может быть, резкий разворот курса был выше возможностей поврежденного корабля, или, может быть, его капитан и команда решили, что они сыты битвой по горло. Какова бы ни была причина, «оса» даже не пыталась начать преследование дредноута. Вместо этого она медленно двинулась к баркасу. Телдин заметил движение на баке «осы».
— Весла, — рявкнул Хорват, — давайте, разворот и вниз. Дана отреагировала мгновенно, но Миггинс сидел как вкопанный. — Весла! — взревел Хорват.
Миггинс виновато подпрыгнул и схватился за весло, зеркально повторяя угол, под которым Дана держала свое. Баркас резко развернулся, и его нос опустился. Телдин ухватился за борт, ожидая какого-нибудь ощущения падения. Но его не было. Для его чувства равновесия баркас казался таким же устойчивым, как и всегда. Все остальное — звезды, далекий дредноут и приближающаяся «оса», казалось, вращалось вокруг него, будто он был центром вселенной. Казалось, он интуитивно понял, что это значит.
И было ли это интуитивно? Телдин начал подозревать, что плащ, который был на нем, каким-то образом снабжал его информацией. Был ли это еще один пример какого-то процесса?
Каким бы ни был источник откровения, оно имело смысл. Очевидно, каждое судно с приводом, основанном на заклинаниях, каким бы маленьким оно ни было, имело свое собственное поле тяготения. Понятия «вверх» и «вниз» не имели никакого значения, за исключением тех случаев, когда они относились к самому судну. Как он видел, когда баркас спускали с дредноута, «вниз» не простиралось бесконечно, иначе он рухнул бы на поверхность Кринна, в сотнях лиг ниже. Должна быть какая-то «гравитационная плоскость» рядом с тем, что является ватерлинией на океанском судне. Казалось логичным, что «вниз» может быть направлением к этой гравитационной плоскости. Но разве это не означает, что вы можете ходить по нижней стороне корпуса «Неистощимого»?
— Четверть оборота влево,— приказал Хорват, прерывая размышления Телдина. Гребцы немедленно повиновались. Вселенная снова завертелась вокруг Телдина, и «оса» исчезла под корпусом баркаса. — Это защищает нас от выстрелов с их носа,— мрачно пояснил Хорват. — Мы не можем сделать ничего более серьезного, кроме, как убраться отсюда, и быстрее. Салиман, если можешь? Жрец — гном сосредоточенно нахмурил брови, но больше ничем не показал, что услышал его.
Баркас с треском содрогнулся, словно от удара кулаком титана. Телдин растянулся в шпигатах, сильно ударившись при этом головой о борт. Его желудок скрутило от тошноты, и он изо всех сил старался сдержать рвоту. С величайшим усилием он отбросил черную завесу, которая, казалось, затуманила его зрение.
