Попыткам объяснить религию с эволюционной точки зрения посвящено намного больше статей, чем поиску соответствующих ей генов или участков мозга. К сожалению, в таких публикациях, как правило, много умозрительных рассуждений и мало экспериментальных данных (работа большая и сложная, а рассматривать религию как предмет интереса естественных наук люди начали относительно недавно). Существующие гипотезы делятся на две большие группы [25]. Ряд исследователей полагает, что религия сама по себе – полезная адаптация, способствующая внутригрупповому альтруизму (в этой связи часто упоминаются исследования дорогостоящих ритуалов, полезных для выживания сообществ, которые я описывала чуть выше). Другие считают, что религия – это побочный продукт, следствие существования других важных свойств мозга, например нашей склонности искать для всех вещей логичные объяснения, или же нашей не менее важной склонности предполагать, что другие существа (иногда воображаемые, но чаще настоящие), как и мы сами, способны чувствовать и мыслить.
Рассуждать на эту тему очень увлекательно, и в большинстве случаев авторы приходят к выводу, что для ряда человеческих сообществ религия действительно может быть весьма полезной – она помогает не бояться смерти, когда вам нужно воевать с соседями, предлагает объяснения для явлений природы, которых вы не понимаете, способствует деторождению и так далее. Но насколько все эти функции актуальны, если мы говорим о современных развитых странах?
Ряд исследований позволяет предположить, что сегодня атеизм в целом более благоприятен для индивида и общества, чем вера в Бога, хотя бы потому, что с момента появления авраамических религий у нас слегка изменились представления о хорошем и о плохом. Я неслучайно упомянула деторождение: в США зафиксирована ярко выраженная корреляция между уровнем религиозности и частотой родов среди матерей-подростков в соответствующем штате [26]. Особенно наглядно она проявляется при анализе эффективности программ “сексуального просвещения”, пропагандирующих воздержание до брака [27]. В штатах, где такие уроки отсутствуют (независимо от того, есть ли какие-то другие, более вменяемые), в возрасте 15–19 лет беременеют 59 девушек на 1000, из них 35 рожают. Конечно, это много; в большинстве развитых стран ситуация получше, чем в США. Но в штатах, где школьников убеждают в необходимости отказа от секса, на 1000 юных девушек приходится 73 беременности и 48 родов.
Одно из самых известных исследований взаимосвязи между религией и общественным благополучием опубликовал в 2009 году Грегори Пол. Это интересный персонаж, к своим 60 годам он так и не удосужился получить ученую степень, но с 1977 года интенсивно сотрудничал с палеонтологами из Университета Джонса Хопкинса, был соавтором множества научных статей о динозаврах, а в последние годы увлекся самостоятельными исследованиями социологических и теологических вопросов и вполне успешно публикует свои работы в научных журналах. Так вот, он перелопатил огромный массив статистических данных, касающихся 17 развитых стран, и нашел множество любопытных корреляций. В странах, где относительно много верующих, подростки не только чаще беременеют, рожают и делают аборты, но и чаще болеют сифилисом и гонореей; там значительно выше младенческая смертность; гораздо сильнее имущественное расслоение; больше число убийств и уровень преступности в целом [28].
Разумеется, в рамках любой отдельно взятой страны уровень религиозности различается в разных социальных группах. По данным компании Gallup, в 2011 году в Бога верили 92 % американцев и только 7 % заявляли о своем атеизме (еще 1 % не смог выбрать между этими вариантами) [29]. В американских тюрьмах, как выяснил популяризатор атеизма Хемант Мехта [30], доля неверующих колеблется, по разным данным, от 0,2 до 0,09 % – хотя заключенные, разумеется, могут и лукавить в опросах, чтобы получить более благоприятную характеристику. Ученых, которые верят в Бога, совершенно точно меньше, чем верующих преступников или даже обычных обывателей, но конкретные цифры могут сильно меняться от исследования к исследованию: многое зависит от того, как набирать респондентов и как формулировать вопрос. Скажем, если считать учеными любых штатных сотрудников хороших американских университетов, проследить, чтобы опрошенных социологов было в абсолютных числах не меньше, чем опрошенных сотрудников естественнонаучных факультетов, и спрашивать людей о принадлежности к той или иной конфессии [31], то респондентов, которые ни к какой конфессии не принадлежат, среди научного сообщества окажется всего лишь 51,8 %. Если же взять только биологов, физиков и математиков, причем членов Лондонского королевского общества (аналог нашей Академии наук) и спрашивать их о вере в персонализированного Бога [32], то выяснится, что 86,6 % ученых с его существованием категорически не согласны и только 5,3 % твердо уверены, что Бог есть.
