Увидев Дандаса, сержант выскочил из машины и вытянулся по стойке «смирно». Это был плотный мужчина с красной физиономией и густыми бакенбардами, которые придавали вид хозяина гостиницы XVIII века. Его лоб, блестящий от пота, пересекала натертая форменной фуражкой полоса.
– Что-то у вас не очень радостный вид, сэр, – заметил он с сочувственной улыбкой. – Видно, наш надутый индюк доконал вас!
– Еще бы.
– Хорошо, что он от нас ушел и я теперь могу сказать все, что о нем думаю. – Сержант поднял руку, чтобы поскрести лысину, и на голубой рубашке под мышкой обнаружились темные пятна пота.
– Можете обеспечить, чтобы задняя машина ничего не прозевала?
– Конечно, сэр, – ответил сержант, немедленно переходя на официальный тон.
Дандас злился на свою уступчивость, но ему необходимо было себя прикрыть. Он ведь знал, как дотошно проводится расследование в случае смерти клиента. Недаром в старой пословице говорится: не забывай оглядываться и держи зонтик открытым против летящего дерьма. Оплошаешь – вымажешься с головы до ног.
– Может, надо следить за чем-то конкретным? – бесстрастно осведомился сержант.
– Да нет, просто за любым, кто, как вам покажется, идет или едет следом.
– Скажу ребятам, чтобы глядели в оба, сэр… хотя в общем-то иначе и быть не может.
Дандас отошел, слегка сконфуженный. Такое было впечатление, что он начал учить сержанта, как относиться к своим обязанностям, а тот вежливо поставил его на место. И поделом мне, сказал себе Дандас, надо было послать Кларксона к черту вместе с его идиотскими угрозами.
Когда самолет подрулил к ним, машина для багажа стояла уже наготове, с включенным мотором. Кларксон дал знак шоферам обоих лимузинов, и они выскочили из машин, чтобы открыть багажники. Иньеста и его сопровождающие выйдут из самолета, лишь после того, как все будет готово.
Дандас искал глазами телохранителя-ливанца, когда прибывшие стали спускаться по трапу. Он узнал его по фотографии в паспорте, только ливанец оказался моложе и ниже ростом. Волосы у него совсем выгорели на средиземноморском солнце, а кожа была оливковой. Беспокойные глаза, выдававшие его профессию, мгновенно обшарили крыши и окна зданий. Дандас даже испугался: господи, вдруг он примет стрелков охраны за террористов! Но еще миг – и все уже были в машинах, а он даже не успел рассмотреть самого генерала – заметил только усы и темные очки. Усы должны быть непременно, не к месту подумал он. Оглянулся на сержанта, который должен был ехать в последнем автомобиле, и, когда тот поднял большой палец вверх, Дандас сел на заднее сиденье автомобиля дипохраны.
– Все в порядке, сэр? – спросил шофер, глядя на него в зеркальце заднего вида.
– Нормально. Поехали.
Он поерзал на сиденье – мешала кобура с автоматом «смит-вессон». Так непременно и убьют, усмехнулся он про себя. Можно подумать, что он – бриллиант из королевской короны. Дандас опустил стекло, так как автомобиль сильно нагрелся, простояв долго на солнце, и обернулся, чтобы посмотреть на идущие сзади машины. Шофер «мерседеса» сделал вид, будто не замечает его, а он сохранял дистанцию, предписанную инструкцией.
Машина пошла быстрее, и воздух со всех сторон ворвался в салон, трепля волосы Дандаса. Он услышал треск радиоприемника и затем голос сержанта, докладывавшего, что сзади все спокойно. Как это обычно бывает ранним летом по воскресеньям, дорога в Лондон была запружена автомобилями, и Дандас снова начал беспокоиться, ибо определить в этом потоке преследователей становилось все труднее. Хорошо, что они скоро свернут на другую дорогу и что клиника находится за городом. Еще пятнадцать минут, напомнил он себе, и все это можно будет забыть до следующего четверга, когда генерал полетит обратно.
