Жизнь Сайкса была расписана по минутам, ибо он терпеть не мог терять время зря. Он даже в уборную ходил, прихватив с собой что-нибудь почитать. Развлечения его тоже были тщательно продуманы, будь то чтение или выбор телепрограммы. Он был так педантичен, что приходил в ярость при виде актеров с длинными волосами, игравших солдат. Не меньшей точности деталей он требовал от пьес и романов. Его жена устала спрашивать, зачем он смотрит телевизор, если каждые две минуты возмущенно взрывается, заметив очередную нелепость. В этой книге то-то написано небрежно и непрофессионально, частенько говорил он, но, каких стандартов он придерживается, так и не было ясно. Словом, он не доверял воображению. Решения должны основываться только на доказанных фактах. Для него прагматизм был всегда выше абстрактных идей. Ведь жизнь не очень-то нуждается в них. Надо жить как можно проще, и если уж приходится делать грязную работу, то надо делать ее так, чтобы не марать рук.
Он поднял глаза на секретаршу, принесшую письма на подпись, и вежливо поблагодарил ее. По мнению Брайана Дандаса, он выбрал себе самую уродливую во всем здании, чтобы она, подобно жене Цезаря, была вне подозрений, хотя при его внешности ожиревшего скандинавского дантиста вряд ли можно было представить себе, чтобы какая-нибудь маленькая дурочка прыгнула к нему на колени. Сайкс заметил, что Дандас смотрит на него через стеклянную перегородку, разделяющую их кабинеты, и поманил его. Дандас кивнул и, прихватив блокнот, вошел.
– Садитесь, Брайан. Мне бы хотелось обсудить с вами одну-две вещицы. Вы ведь знаете, что меня не будет в понедельник из-за этого семинара.
Дандас сел и приготовился записывать.
– Значит, кого я буду охранять? Генерала Иньесту?
– Да. Получено ли подтверждение о времени его прибытия и все ли готово?
Вид у Дандаса сделался как у гончей, почуявшей дичь, – так охарактеризовал его однажды Сайкс в частной беседе: упершись локтями в колени, он подался вперед.
– Генерал прибывает в воскресенье вечером в девятнадцать сорок. Я буду в аэропорту с офицерами из дипохраны, выделенными для обеспечения его безопасности.
– А что, этот ваш друг тоже там будет?
Дандасу очень хотелось дать иную квалификацию своих отношений с Майком Кларксоном, но он предпочел промолчать.
– Да, будет. В общем, собирается чуть ли не целый полк плюс три телохранителя. С ними все нормально, насколько нам известно, но у меня все еще есть сомнения насчет статуса этого ливанца.
Сайкс взглянул на него.
– А вы сообщили об этом Си-два?
Дандас кивнул. Он понимал ход мыслей Сайкса.
– Ну и прекрасно. Это их дело, но все было бы гораздо проще, если бы Кларксон посоветовал своему клиенту снабдить этого ливанца дипломатическими документами, как и всех остальных.
Брайан Дандас почувствовал, что упрек рикошетом попал в него. Он невозмутимо молчал.
– Ладно, – вздохнул Сайкс. – Будем надеяться на лучшее. А сколько они здесь пробудут?
– Всего четыре дня, как сообщил мне Кларксон сегодня утром.
Сайкс удивился.
– Такая легкая операция? А где он будет долечиваться?
– Я спрашивал об этом, сэр, но они все скрывают. Меня просто зло берет, что мы для них так стараемся.
Сайкс пропустил мимо ушей последнее замечание и открыл свой настольный дневник-календарь.
– Так вы уверены, что он улетает от нас… в четверг?
– Да, по-видимому, частным реактивным самолетом, который для него арендован, так что он вряд ли отправится сразу домой. Ведь это чертовски длинное путешествие для человека, только что перенесшего операцию, даже небольшую. Думаю, он будет долечиваться где-нибудь в Европе.
Сайкс какое-то время смотрел на него, затем повернулся в крутящемся кресле к окну, обдумывая это сообщение. Дандасу бросилось в глаза, что его и без того бледная кожа при искусственном дневном освещении выглядит смертельно белой.
– Ладно, Брайан, – сказал Сайкс, внезапно повернувшись. – Только сразу докладывайте мне, если вдруг возникнет что-нибудь новое.
Дандас удивленно уставился на него, затем кивнул. Когда он вышел, Сайкс в задумчивости побарабанил пальцами по блоку промокашек, затем взял телефонную трубку и попросил соединить его с Парижем.
