– У меня назначена встреча с мистером Гамильтоном.
– Ваши имя и фамилия? – Она заученно улыбнулась.
– Сэм Шерман.
– Сейчас я позвоню его личному помощнику, мистер Шерман. Присядьте, пожалуйста.
Он буркнул что-то в знак благодарности. Эта церемония всегда раздражала его, а одному богу известно, сколько уж лет он через нее проходит. Он взял со стеклянного столика «Файнэншл таймс», лежавшую там вместе с разными публикациями для дельцов. Он понимал, что девушка изучает его, ожидая ответа по телефону. Наверняка пытается угадать, какие у него могут быть дела с великим человеком. Кто он – банкир, нефтепромышленник, а может, просто нищий или, того хуже, вор?.. Шерман непроизвольно улыбнулся. Бедняжке придется попотеть, чтобы сделать вывод.
Держа перед собой газету, он пытался разработать наилучший подход к собеседнику. Сыграть агрессивного, напористого журналиста – это годится разве что для телеинтервью. К тому же он не знал, в какой угол надо загонять Гамильтона. Значит, разумнее всего задавать самые общие вопросы, пока не подвернется что-нибудь в ответе собеседника, за что стоило бы уцепиться.
– Мистер Гамильтон ожидает вас, мистер Шерман, – ослепительно улыбнувшись, прощебетала девица и положила на рычаг телефонную трубку.
Он почувствовал, что она слегка ошарашена тем приемом, который ему оказывают наверху.
– Спасибо, – Шерман не торопясь сложил газету.
– Личный помощник мистера Гамильтона встретит вас у лифта, на последнем этаже.
Он кивнул и направился к лифту, подхватив свой видавший виды портфель, который он нежно любил со свойственной снобам изощренностью. Этот саквояж спутает ей все карты, не без ехидства подумал он и чуть было не расхохотался.
Женщина, ожидавшая его у лифта, выглядела именно так, как он и думал: седые, безукоризненно причесанные волосы, строгое платье, спокойные решительные манеры. Улыбка мелькнула – и погасла. Ей наверняка не по вкусу пришлось перезванивать ему тогда в гостиницу после того, как она столь небрежно обошлась с его просьбой об интервью.
– Я очень рада, мистер Шерман, что вы смогли так сразу откликнуться на наше приглашение, – сказала она. – Хотя, надеюсь, вы понимаете: мистер Гамильтон только что вернулся из-за границы и потому сможет уделить вам всего несколько минут.
– Конечно, я все понимаю, – сказал Шерман. Ему был хорошо знаком подобный тип секретарш: насмерть стоят на страже интересов своих хозяев, к которым относятся, как к своей собственности; такая, хоть пытай ее, не выдаст даже списка подарков, который ее босс составил к рождеству.
Пока она вела его по устланному толстым ковром коридору, он отметил, как тут непривычно тихо. Ни стука пишущих машинок, ни телефонных звонков, ни сотрудников, спешащих без пиджака, с закатанными рукавами по коридору, – ничего, что указывало бы на динамичную деловую обстановку. Но тут он вспомнил, что это своего рода командный пункт, который находится обычно в стороне от оперативных служебных помещений. Как бы бункер. К тому же достаточно уютный.
Приемная, залитая светом, поражала своими размерами; как и положено, тут было множество растений в горшках, противоестественно разросшихся и могучих. Двойные двери в противоположной стене вели в кабинет Гамильтона; секретарша направилась прямо к ним и распахнула одну из створок.
– Мистер Шерман, – объявила она и отступила в сторону, пропуская его.
Большая комната напоминала современную гостиную: полукруглые диваны, обитые рыжеватой замшей; две статуи работы примитивистов, подсвеченные удачно спрятанными источниками света, – все это создавало атмосферу особой доверительности. Шерман понял, что Алекс Гамильтон явно выше таких трюков, как усаживать гостя в низкое кресло, а самому, попыхивая сигарой, восседать за огромным письменным столом. Только скопище телефонов на столике указывало, что это – служебный кабинет.
– Рад, что вы смогли прийти, – приветствовал его Алекс Гамильтон, протягивая руку. Первоначальное впечатление, сложившееся у Шермана еще в церкви, сейчас только укрепилось: прилизанные волосы, костюм в еле заметную полоску, яркий, итальянского рисунка галстук, завязанный двойным узлом. Наверняка выбирала его секретарша, подумал Шерман. – Присаживайтесь, – и Гамильтон жестом указал на мягкий диван.
