«Фактотум» мистера Остина Джон Бонд особенно радовался «отдохновению» ежегодного праздника урожая. Это он заведовал делами на арендованной мистером Остином ферме. Джон Бонд не учился грамоте, но умудрялся вести отчетность, рисуя на дубовом столе ему одному понятные закорючки. По деревенскому обычаю он обвенчался со своей женой Энн только после рождения их первой дочки. Но малютка Ханна вскорости умерла; отпевал ее мистер Остин. Хозяин и слуга со временем подружились. Однажды мистер Остин и его сосед фермер вскладчину купили стадо овец и, «дабы разделить его по справедливости, порешили отпереть загон и половину стада, которая вывалит оттуда первой, считать пасторской». Джон Бонд незаметно сделал так, чтобы первой выбежала самая лучшая овца. «Я заприметил ее сразу, как вошел, – рассказывал он, – и когда мы отворили загон, я хвать ее палкой, она и деранула вон». Мистер Остин и Джон Бонд, пастор и хват.
И миссис Остин могла по праву называться фермершей. Едва оправившись от путешествия на пуховой перине, она взяла на себя управление маленьким предприятием, которое обеспечивало ее многочисленную семью пропитанием с церковной земли и огорода. Хозяйственные постройки, сгрудившиеся справа, или к западу, от пасторского дома, включали прачечную, «мотыжную», амбар, пивоварню и сенной сарай. Имелись вдобавок птичник и маслобойня с сыроварней. («Я была невозмутима, как сливочный сыр», – великолепно выразится потом Джейн.) В птичнике поселились индюшки, утки, куры и цесарки, а миссис Остин очень привязалась к своим коровам, которых выпасала на церковном лугу. «Моя олдернейская малышка доится неплохо и дает столько масла, что нам не съесть». Со временем она приобрела быка и не меньше шести коров, но мелких. «Если бы вы их увидели, то обхохотались бы, – пишет она, – потому что они чуть крупнее осла».
Еще миссис Остин обожала сама работать в саду. «Согреваются члены, кровь струится быстрее, // Как в саду помашу я мотыгой своею», – писала она в шуточном стишке, которые любила сочинять. Она умело выращивала картофель, ввезенный из Нового Света и считавшийся в Хэмпшире восемнадцатого века иноземным новшеством. Как-то раз она угостила им одну прихожанку, и та ела да похваливала. По рассказам, миссис Остин посоветовала ей развести картофель в собственном огороде, но предложение было с ходу отвергнуто: «Нет, нет, картошка хороша для вас, дворян, она ведь наверняка ужасно дорого обходится». Жены священников были для прихожан благодетельницами, раздающими советы и подарки. Жена викария соседнего прихода умудрилась привить от оспы сотни крестьян, делая передышку только «в пору уборки урожая, потому что работнику было бы неспособно провести несколько дней страды с распухшей рукой».
Впоследствии члены семьи Остин вошли в своего рода сговор с целью скрыть свое скромное происхождение и изобразить жизнь своей знаменитой тетушки гораздо более легкой, более изысканной, более праздной, чем она была в действительности.
«Я думаю, нелегко будет раскопать документы, тщательно припрятанные от нас предыдущим поколением», – писал один из них предполагаемому биографу. Внучка миссис Остин Анна (сама даровитая писательница) подарила нам знаменитое описание своей бабушки, коротающей часы в Стивентоне. У Анны миссис Остин всегда отдыхает, «восседая» в «передней гостиной», готовая в любую минуту отложить шитье и встретить посетителя.
Однако в реальности она скорее крутилась во дворе, надзирая за дойкой коров или засыпкой амбара. Даже навещая богатейшие поместья, миссис Остин особенно интересовалась такими практическими вещами, как обязанности прислуги и качество сыра. Прибавьте множество неудобств, и вы получите нелегкую трудовую жизнь.
У Остинов была хотя бы собственная вода, так что не приходилось, как многим их соседям, таскать ее в ведрах издалека. В поле до сих пор сохранились остатки колодца, возможно в те времена оборудованного помпой. Белье стиралось раз в неделю приходящей прислугой, вроде «мамаши Бушелл» или «благоверной Джона Стивена». («По виду ее кажется, будто все, к чему бы она ни прикоснулась, навеки замарано, – писала Джейн, – но кто знает?») В похожем георгианском хозяйстве преподобного Вудфорда, автора известного дневника, большая стирка устраивалась раз в пять недель, когда для помощи собственным слугам священника на два дня приглашали двух профессиональных прачек. Вместе с глажкой работа занимала целых четыре дня. У Остинов была пара «удобных стульчаков красного дерева» – стульев с дыркой в сиденье, чтобы облегчаться в ночной горшок с большим комфортом. И все же воду для мытья приходилось носить из колодца в дом вручную, и эти ночные горшки, как ни крути, нельзя было не опорожнять.
