— Хорошая кличка, — обрадовался Димка. — Гром! Громик мой, пошли, конуру свою обследуешь.
И странное дело, Ивашка, который страшно не любил, чтобы кто-нибудь подходил к его конуре, на этот раз беспрекословно позволил Грому залезть туда.
Так во дворе Бодренковых появился еще один житель. Ивашка крепко подружился с ним. Они вместе ночевали в конуре. Гром спит себе, а у него на спине дремлет вороненок и греется, зарывшись в собачью шерсть.
Первое время Гром больше ел и спал возле своей конуры. Ивашка безбоязненно ходил по его спине, клювом расчесывал шерсть на холке, а пес лишь жмурился от удовольствия.
Только Котяш был недоволен новым жителем. Задиристо шипел, выгибая дугой спину и распушив хвост. Но, Гром лишь лениво посматривал на воинственного кота, а то и вовсе не открывал глаз — дремал себе под лучами осеннего солнца. Спал он чутко. Во всякое время суток слышал все, что делалось во дворе и на улице. И как только к калитке подходил кто-нибудь чужой, гремел оглушительный его бас: «Гав, гав, гав…»
Впрочем, Гром никогда никого из чужих не трогал, если видел рядом с ними своих хозяев.
После нескольких дождливых дней небо вновь стало безоблачным, но солнце грело скупо. Утренники стояли холодные. Наднеманские леса были полны грибов. Появились поздние рыжики, в них почти не было червей.
Димка мечтал, что в эти последние дни осени он вдоволь порыбачит, сходит по грибы. Но…
Как-то утром он вышел во двор, ожидая, что Ивашка по давней привычке сразу же подлетит к нему. Но птицы нигде не было. Димка подумал, что проказник отправился промышлять по соседским садам и огородам. Позвал его. Но в ответ не услышал ни хлопанья крыльев, ни радостного «крум… крум». Нигде не было и Грома. Лишь Котяш бродил по двору, да выросшие за лето петушки взлетали на забор и кукарекали, пробуя голоса.
Димка заглянул в конуру. Гром лежал, свернувшись калачиком, а к животу его прижимался вороненок. Глаза его были закрыты, он как-то по-старчески кряхтел, тыкаясь клювом в густую шерсть собаки.
Мальчик взял Ивашку на руки. Даже сквозь густые жесткие перья чувствовался жар. Обычно веселый, проказливый Ивашка теперь тихо сидел на руках у Димки, беспомощно свесив крылья.
Гром вылез из конуры. Смотрел на Ивашку во все глаза, просительно повизгивая, будто хотел рассказать, что его друг заболел этой ночью.
Антон Валентинович кончал завтракать, когда Димка принес в дом Ивашку.
— Папа, что делать, заболел наш Ивашка?
Отец внимательно осмотрел вороненка.
— Да, сынок. Что-то с ним случилось. Проси маму, пусть разрешит сегодня подержать его на кухне. А после школы отправляйся-ка с ним к ветеринару… Ну, а теперь собирайся. Вот твой завтрак. Пока я оденусь, съешь все поскорее.
Елена Петровна устлала лукошко, с которым обычно ходили по грибы, шерстяными тряпками и посадила туда Ивашку.
Вороненок задремал.
В этот день учителя удивлялись Димкиной рассеянности. Домашние задания были выполнены, а отвечал он сбивчиво, даже получил две тройки, чего с ним давно не случалось.
Домой Димка торопился, как никогда. И первый, кого он увидел, был сидевший на крыльце Гром. Пес обнюхивал дверь и, поскуливая, просился на кухню.
Елена Петровна сказала сыну:
— Прямо не знаю, что делать с твоими друзьями. Как только Ивашку забрали на кухню, Гром с крыльца не уходит. Я и гнала его, и побить грозилась. Сидит и скулит.
— Мама, а как Ивашка?
— Плох твой Ивашка. Я его тут теплой водицей отпаивала.
— Папа сказал, что его надо ветеринару показать.
— Успеется. Вымой руки и садись обедать. Да сначала пойди накорми Грома.
— Как ни уговаривал Димка, Гром от еды отказался.
После обеда Елена Петровна не пожалела даже своего пухового платка и закрыла им лукошко.
Конечно, в ветеринарную лечебницу Димку сопровождал Гром. Он шел рядом с мальчиком, тревожно поглядывая на лукошко, пытался даже сунуть туда нос. Димка погладил пса по голове и сказал:
— Не тревожься, Громушка, вылечим нашего Ивашку. Доктор его сейчас посмотрит.
Ветеринарный врач не понравился Димке. Он ожидал, что врач будет чем-то похож на сказочного старичка Айболита. Но в ветлечебнице их встретил молодой парень богатырского роста, с румянцем во всю щеку. Выслушал Димкин рассказ, осмотрел Ивашку и недоуменно развел руками:
