Потом, при расставании, целует руку. До часов уже добрался! Конечно, при его темпах...
Однажды Ленка меня спрашивает:
- Ну как он, вообще?
- А-а-а! - говорю. - Бестемпературный мужик!
Но все терпела почему-то. Недавно только произошел срыв.
Встречает у выхода - пирожных нет! Церемонно приглашает в ресторан.
Приходим - уже накрыто: шампанское и букет роз!
"Сейчас бы, - думаю, - мяса после спектакля!"
- Поесть, - говорю, - можно? Дорого?
- Это, - говорит, - не имеет значения!
А сам небось в кармане на маленьких счетиках - щелк!
Сидим. Смотрит на себя в большое зеркало, через плечо, и говорит с грустью:
- Да-а-а... Вот у меня и виски уже в инее!
- Какой еще иней? - говорю. - Что за чушь?
Откинул обиженно голову... Потом стал почему-то рассказывать, какая у него была неземная любовь. Она считала его богом, а он оказался полубогом...
Видит, что я его не слушаю, вскочил, куда-то умчался.
Тут появляются вдруг знакомые - монтажники наши, из постановочного цеха.
- О Пантелеевна, - говорят. - Привет! Закурить, случайно, не найдется?
- У меня, - говорю, - только рассыпные... Да чего там, - говорю, садитесь сюда!
Приходит мой ухажер - у нас уже уха, перцовка, дым коромыслом. Он так сел, откинув голову, молчал. Пил только шампанское, а закусывал почему-то только лепестками роз. Видит, что на него никто не смотрит, вскочил, бросил шесть рублей и ушел.
Но на следующий день снова явился...
2. Он говорил
Первая
Да. У меня с этим тоже хорошо! Недавно - звоню одной.
- А куда мы пойдем? - сразу же спрашивает.
- А что, - говорю, - тебе именно это важно?
- Нет, конечно, не это, но хотелось бы пойти в какое-нибудь интересное место.
- Например?
- Ну, например, в ВТО!
- Почему это в ВТО? Ты артистка, что ли?
- Нет, ну вообще приятно провести время среди культурных людей!
Уломала все-таки - пошли в ВТО.
- Ой! - говорит. - Ну обычная вэтэошная публика!
Тут я несколько уже дрогнул. Нельзя говорить: "вэтэошная", "киношная". "Городошная" - это еще можно.
И главное, сидит практически со мной, а глазами по сторонам так и стрижет!
- Ой, Володька! Сколько зим! Ну, как не стыдно? Сколько можно не звонить?
Тот уставился так тупо. Явно не узнает. Действительно, не понимает сколько же можно не звонить?
- Прямо, - мне говорит, - нельзя в ВТО прийти, столько знакомых!
Потом стала доверительно рассказывать про Володьку: так будто бы в нее влюблен, что даже не решается позвонить, пьет с отчаяния дни напролет!
Слушал я ее, слушал, потом говорю:
- Иди-ка ты спать, дорогая!
Вторая
Больше всех почему-то дядька с теткой переживают за меня.
- Четверть века прожил уже, а жены-детей в заводе нет! Мы в твои-то годы шестерых имели!
- Да как-то все не выходит, - говорю.
- Ну хочешь, - говорят, - приведем мы к тебе одну красну девицу? Работает у нас... Уж так скромна, тиха - глаз на мужчину поднять не смеет!
- Ну, что же, - говорю, - приводите.
- Только уж ты не пугай ее...
- Ладно.
И утром в субботу завели ее ко мне под каким-то предлогом, а сами спрятались. Сидела она на стуле, потупясь, что-то вязала, краснея, как маков цвет. А я, как чудище заморское, по дальним комнатам сначала скрывался, гукал, спрашивал время от времени глухим голосом:
- Ну, нравится тебе у меня, красавица?
И куда она ни шла - всюду столы ломились с угощением.
Наконец, на третий примерно час, решился я ей показаться, появился она в ужасе закрыла лицо руками, закричала... С тех пор я больше ее не видел.
Третья
Однажды друг мой мне говорит:
- Хочешь, познакомлю тебя с девушкой? Весьма интеллигентная... при этом не лишенная... забыл чего. Только учти, говорить с ней можно только об искусстве пятнадцатого века, о шестнадцатом - уже пошлость!
- Да я, - говорю, - наверное, ей не ровня. Она, наверное, "Шум и ярость" читала!
- Ну и что? - говорит. - Прочитаешь - и будешь ровня!
- Это ты верно подметил! - говорю. Подучил еще на всякий случай пару слов: "индульгенция, компьютер", - пошел.
С ходу она ошарашивает меня вопросом:
- Как вы думаете, чем мы отличаемся от животных?
Обхватил голову руками, стал думать...
- Тем, что на нас имеется одежда? И - не попал! Промахнулся! Оказывается, тем, что мы умеем мыслить. Больше мы не встречались.
