Когда принесли прохладительные напитки, объявили и начало танцев. Иоганна тут же сорвала с места и бесцеремонно утащила Зинка Исламбекова, сходу бухнув:
- Ведьма чертова! Стерва!
- Да - кто? - ошарашенно спросил тот, хотя и не желал вникать в какие-то женские разборки.
- Да эта чертова грымза Клёпушка, тварь сволочная! Сказала шефу, что я вчера опоздала на работу! Сама пришла еще позже меня, плакалась мне в жилетку про бросившего её любовника - и вот тебе здрасьте! Откуда и пронюхала - не знаю! - плакалась Зинка.
Иоганн утешал слегка принявшую лишнего Зинку, как только мог.
- Клёпа - страшная как атомная война, а ты - прелесть, за это она и ест тебя поедом. Успокойся, выпей водички, - он подвел её к одинокому крайнему столику в углу и усадил. Потом сбегал и выпросил у молоденькой секретарши шефа Беатриссы успокаивающую таблетку, дал её Зинке. После чего, снова позвал потанцевать и передал на следующий танец Доргу. После этого, сам Кролас отправился к тому же интимному уголку с одиноким столиком, прихватив по пути тарелку с апельсинами и бутылочку тархуна.
Зашоренные окна затемнили, создав уютный полумрак, и на стенах проступили стереокартины, в которые вплеталась цветомузыка, создавая довольно-таки завораживающий эффект. Всё искрилось и переливалось, абсолютно лишая возможности думать и осознавать реальность происходящего. Приглашенные певцы, время от времени перебиваемые сопутствующим им декламатором, наяривали что-то про любовь, про весну и про родной город, в котором весело всегда. Иногда и кто-нибудь из гостей подходил к микрофону и изливал в него свои поздравления и благодарность за этот замечательный праздник. Дорг тем временем уже изрядно набрался и танцевал после Зинки со всеми дамами без разбору, знакомыми и нет. Корней Пузалов тихо беседовал на брудершафт с бутылкой водки, тупо уставившись в салат. А Зосима Старов, неожиданно прытко подпрыгивая на поворотах, самозабвенно танцевал с балериной.
- Здравствуйте! Можно присесть? - Кролас, расслабляясь и созерцая апельсины, вздрогнул, неожиданно услыхав прямо над ухом вкрадчивый голос.
- Да, конечно, - ответил он машинально. Поворачивая одновременно с ответом голову, он увидел человека в мешковатом сером костюме из мягкой ткани, чей облик, ничем не примечательный, почему-то заставил его напрячься. Быть может, было в его лице нечто неприятное и даже неестественное, а глазки, не останавливаясь на собеседнике, постоянно бегали из стороны в сторону.
Незнакомец присел на стул напротив Иоганна.
- Вы - талантливый журналист, один из тех, кого наградили премиальными в честь юбилея, - он не спрашивал, а констатировал факт. О котором, кстати говоря, сам Кролас пока ещё не имел представления.
Иоганн внимательно посмотрел на внезапного собеседника, но тот отвел взгляд в сторону. Затем, выждав паузу, спросил:
- Вы писали о Линде... И будете продолжать писать на эту тему?
- Не знаю, - ответил Кролас как можно небрежней.
- Это было бы для вас в дальнейшем весьма затруднительным. И я бы порекомендовал вам сменить тему, хотя некогда она и явилась, как мы знаем, для вас весьма благодатной. Забудьте о ней. Я также хочу сообщить, что сегодня Линда решила немного подлечиться и обследоваться в Институте Нейролингвистического Программирования. И потому, впредь с ней можно будет встретиться лишь на специальных аудиенциях для прессы... Если она вознамерится их устраивать. И только, с позволения её лечащего врача, разумеется... Не думаю, что вам, как представителю прессы, будет логичным писать о... Не совсем нормальной девушке, - заканчивая монолог, этот скользкий тип слегка приподнялся.
У Кроласа с трудом хватило терпения развязным журналистским тоном поблагодарить эту наглую сволочь за предоставленную информацию. И даже спросить с усмешкой, сильно ли у девочки сдали нервы на почве поэзии.
- Да, у бедняжки кризис. И врачам предстоит довольно сложная работа, - вкрадчиво ответил этот гад, откланиваясь. Похоже, растворившись среди присутствующих, он потихоньку и вовсе покинул зал.
