Михаил Белиловский
В городе Хаимстон
Хочу сразу предупредить, что все персонажи этого рассказа замечательные ребята. Они положили на лопатки фашизм. Они и сейчас олицетворяют мужество, гордость, честь, знания, талант, ум, совесть и все такое.
А вот этот рассказ примите, пожалуйста, как дружеский шарж. Давайте немножечко посмеемся над самим собой. Ну, нельзя же все время быть серьезными. Смех продлевает жизнь. Конечно, если это действительно смешно и достаточно деликатно.
За последнее, правда, - не ручаюсь.
Ассоциация ветеранов второй мировой войны, выходцев из бывшего СССР, города Хаимстона Соединенных Штатов Америки, вдруг обнаружила, что число ее членов неуклонно уменьшается. Жизнь пенсионеров в этой стране оказалась настолько сладкой и насыщенной, что некогда было и подуматьо неумолимом законе природы. Но печальные события заставили, и вотна очередномзаседании правления ставится кардинальнейшийвопрос, - вопрос о... росте (!) организации. Заметьте, не то, чтобы постараться путем неотложных мер послать костлявую подальше (холера бы ее задушила, проклятую!) и таким путем хотя бы сохранить численный состав неизменным.Нет! И еще раз нет! А только так, добиться роста ассоциации. И все тут. Ну как тут не замереть в диком восторге и не склонить голову в глубоком почтении перед безоглядным оптимизмом, который сумел сохраниться в наших еще, слава богу, не остывших сердцах!
И вот, заседает правление ассоциации.
Самый умный член в возрасте 80-ти с лишним лет, услышав слово "рост", от печального удивления стал ехидно и горькосмеяться. Не удержался на своем стулеи пошел от смеха сползать под стол. Слегка зацепился подбородком за крышку стола и вдруг остановился. Его взгляд на миг упал на страницу лежащей там газеты. Он увидел там крупным шрифтом набранное слово: "Чечня". И именно это слово задержало, казалось, неминуемое его сползание под стол. В таком положении он так и застыл, пока шли дебаты по этому вопросу.
- Давайте, ребята, сначала поскромнее...не будем о росте, - выступил самый умеренный выходец, - Поставим хотя бы задачу о сохранении численного состава за счетувеличения числа долгожителей нашей организации. Теперь то, слава богу, мы живем не в какой ни будь там России, а в свободной стране. Поднимем голос наш, обратим его прямо Конгрессу ипотребуем, да именно потребуем, улучшения и удешевления медицинского обслуживания. Добьемся этого, глядишь и жить станем подольше.
- О! Правильно! - сказал елейным голосом другой, легковозбудимый член, обрадовавшись так, что глаза его заблестели в восторге, как бывало 60 лет тому назад, - И с этим можно выйти прямо в сенат. Там нас поймут. Поддержат нас и американские ветераны. А им ведь это тоже выгодно. Пусть и ониживут долго.
Заключил он весьма щедро.
Тем временем, самый умный продолжал смотреть на заворожившее его в газете слово "Чечня", будучи совершенно отрешенным от разгоревшегося спора. У него уже в голове созревалаблестящая резолюция по обсуждаемому вопросу. Он ведь около семи лет был неизменным секретарем самого секретаря парторганизации и достаточно хорошо набил на этом все свои умственные способности.
- В нашей прекрасной стране, - сказал самый осторожный, - и так средний возраст, дай бог России половину того. Давайте не будем столь наивными, Конгресс, улучшение, удешевление медобслуживания, ... О чем вы говорите?! Одумайтесь. Кого вы хотите затронуть?!Хорошо, чтонаш Клинтон вовремя взялся за голову, бросил эту затею и, слава богу, жив еще до сих пор вместе со своей женой и дочерью.
- Я целиком поддерживаю предыдущего оратора, - сказал почти ясновидящий выходец, - А то глядишь вместо продления долголетия, все может выйти как раз наоборот...Как только мы двинемся против медицины, так нас перестреляюттут, как куропаток. И - раньше времени. С крыши, да еще из снайперской винтовки. Как вДалласе...Даже Клинтоны испугались и отступили, хотя у них охрана вооруженная. А мы то что!?
Тем временем, самый умный, продолжая думать о Чечне, принял, наконец, очень серьезный деловой вид. Потом весьма резво, не по своим годам, взгромоздился обратно на свой стул, схватил ручку и стал что - то торопливо писать, опасаясь,видимо, что его мысль распадется раньше, чем он успеет что - либо нанести на бумагу.
