Как только мастер Шон был представлен, он вынул из своей поясной сумки маленькую книжечку в кожаной обложке и протянул ее священнику.
— Моя лицензия, преподобный отец.
Отец Брайт мельком просмотрел документ: все как надо, подпись и печать архиепископа Руанского. К таким вещам закон относился довольно строго, ни один волшебник не имел права практиковать без разрешения Церкви, и лицензию выдавали только после тщательной проверки деятельности волшебника на ортодоксальность.
— Вроде бы все в порядке.
Священник вернул книжечку. Коротышка-волшебник раскланялся и снова положил ее в свою сумку.
В руках лорда Дарси появился блокнот.
— А теперь, как это ни прискорбно, нам придется проверить несколько фактов.
Справившись со своими записями, он посмотрел на сэра Пьера.
— Насколько я понимаю, это вы обнаружили тело?
— Совершенно верно, ваше лордство.
— И как давно это произошло?
Сэр Пьер взглянул на часы. Было девять пятьдесят пять.
— Чуть меньше трех часов назад, ваше лордство.
— В какое время точно?
— Я постучал в дверь ровно в семь, а зашел минутой или двумя позднее — ну, скажем, в семь ноль-одну или семь ноль-две.
— Откуда вы знаете время с такой точностью?
— Милорд граф, — немного натянуто ответил сэр Пьер, — всегда настаивал на пунктуальности. У меня образовалась привычка регулярно справляться по часам.
— Понятно. Очень хорошо. А что вы сделали потом?
Сэр Пьер вкратце описал свои действия.
— Так значит, дверь в его покои не была заперта?
— Нет, сэр.
— Вас это не удивило?
— Нет, сэр. Она никогда не бывала заперта, все эти семнадцать лет.
— Никогда?
Бровь лорда Дарси вопросительно поднялась.
— Не бывала заперта в семь утра, ваше лордство. Милорд граф всегда вставал ровно в шесть и отпирал дверь где-то между шестью и семью.
— Значит, на ночь он запирался?
— Да, сэр.
Лорд Дарси с задумчивым видом записал что-то в свой блокнот, но возвращаться к этой теме не стал.
— А уходя, вы заперли дверь?
— Совершенно верно, ваше лордство.
— И она так и заперта с того времени?
Сэр Пьер помедлил и вопросительно посмотрел на отца Брайта. Ответил священник:
— В восемь пятнадцать мы с сэром Пьером вошли туда. Я хотел взглянуть на тело. Мы ничего не трогали и ушли в восемь двадцать.
Мастер Шон О’Лохлейн явно встревожился.
— Э-э... извините меня, преподобный отец. Надеюсь, вы не провели обряд святого помазания?
— Нет, — ответил отец Брайт. — Я решил, что лучше уж отложить это, пока власти не ознакомились с... э-э... местом преступления. Мне не хотелось создавать дополнительные затруднения следствию.
— И очень правильно, — пробормотал лорд Дарси.
— И никаких, надеюсь, благословений, преподобный отец? — продолжал волноваться мастер Шон. — Никакого экзорцизма или...
— Ничего, — довольно раздраженно перебил его отец Брайт. — Думаю, я перекрестился, когда увидел тело, но и не более того.
— Перекрестили себя, сэр? И больше ничего?
— Ничего.
— Ну, тогда все в порядке. Простите мою настойчивость, преподобный отец, но любые миазмы зла, оставшиеся неподалеку, являются очень важными уликами, и их ни в коем случае нельзя рассеивать до проверки.
— Зла?
Миледи графиня была явно поражена.
— Извините, миледи, но... — сокрушенным голосом начал мастер Шон.
Но тут его перебил отец Брайт, обратившийся к графине:
— Не огорчайтесь, дочь моя, эти люди просто исполняют свой долг.
— Конечно же, я понимаю. Просто все это так...
Она поежилась.
— А миледи видела покойного? — вежливо спросил лорд Дарси, бросив предупреждающий взгляд на мастера Шона.
— Нет. Но если вы хотите...
— Посмотрим, — сказал лорд Дарси. — Возможно, в этом не будет необходимости. Можем мы подняться в покои графа?
— Разумеется, — сказала графиня. — Сэр Пьер, вы идете?
— Да, миледи.
Пока сэр Пьер отпирал украшенную гербом дверь, лорд Дарси спросил:
— А кто еще спит на этом этаже?
— Больше никто, ваше лордство. Весь этаж занимает... занимал милорд граф.
— А можно подняться сюда как-нибудь еще, не на лифте?
Повернувшись, сэр Пьер указал в другой конец короткого коридора.
— Вон там лестница. — Он показывал на массивную дубовую дверь. — Но только эта дверь всегда заперта. Кроме того, на ней, как вы видите, тяжелый засов. Ею никогда не пользуются, только когда носят мебель или еще что-нибудь такое.
