— Что я говорил? Пираты такие же вежливые люди, как и мы.
— Будем надеяться, что это относится и к Макгэри.
Пираты солгали. Макгэри не был старым — он был древним. Кларисса заметила, что никогда в жизни не видела более древнее человеческое существо, а если учесть, что большинство ее родственников были долгожителями, то он действительно произвел на нее неизгладимое впечатление.
Они нашли пирата и его ветхое суденышко сразу за блокшивом, превращенным в склад. Он сидел на краю пирса, свесив ноги, и наслаждался на редкость вонючей сигарой.
Он согласился доставить их в Кале, запросив вдвое больше предложенного Джеймсом, сославшись при этом на чрезвычайную быстроходность своего судна. Кларисса только закатила глаза, услышав это. Идея скорости никак не вязалась с чем-то имеющим отношение к Макгэри, и ее терпение было на исходе.
Они подождали, пока совсем не стемнело, а потом забрались на борт суденышка и проплыли на нем небольшое расстояние до места, где Макгэри держал на якоре свой катер. Джеймс помог Макгэри со швартовыми, а Кларисса, следуя его указаниям, спряталась в каюте. Ей не позволили зажечь фонарь, но ее глаза быстро привыкли к темноте и она разглядела обстановку: капитанскую койку, на которой сидела, маленький матросский сундучок и стул. Кларисса решила, что такому старому человеку, каким был Макгэри, едва ли требуется много имущества на склоне лет. Но в каюте было уж очень холодно и одиноко.
Она поджала ноги и прислонилась к грубой деревянной обшивке. Она намеренно не спрашивала Джеймса, верит ли он, что они поймают Петтибоуна. Кларисса не хотела ставить его в положение, когда ему пришлось бы разочаровать ее, более того, она не смогла бы вынести его ответ.
Кларисса боялась, что они опоздали. Она не могла знать, что задумал Петтибоун, но была уверена, что жизнь ее матери висит на волоске. С того самого момента, как Петтибоун бежал через французское окно в библиотеке, в ней поселился страх. Страх рос всю дорогу до Дувра. Она не могла ни думать, ни говорить, боялась потерять самообладание и уже не оправиться.
— Возьми себя в руки, — громко сказала она, обхватив себя руками. Она не могла плакать. Не сейчас. Она не могла позволить страху взять верх над собой, потому что тогда потеряла бы всякую надежду, которая еще теплилась в ее сердце.
Джеймс и Макгэри, должно быть, где-то рядом. Погоду, насколько могла судить Кларисса, нельзя было назвать плохой, а ей казалось, что она провела внизу долгие часы. Она спустила ноги на пол. Больше ждать не было сил. Она встала и открыла дверь, постояла, прислушиваясь, нет ли подозрительных звуков. Ничего не услышав, она шагнула через порог, тихо прикрыла за собой дверь и пошла туда, где, как ей помнилось, были ступеньки.
Она поднялась на верхнюю палубу и нашла Джеймса и Макгэри на носу судна — их лица были обращены навстречу ветру, судно неслышно скользило по относительно спокойной воде.
Джеймс обернулся на звуки ее шагов.
— Ступайте вниз, — бесцеремонно сказал он.
— Я хочу помогать. Я не могу больше сидеть в темноте и ничего не делать. — Голос Клариссы дрожал.
— Делайте, что вам велят, — сердито проворчал Макгэри, голова которого скрывалась в сигарном дыму.
— Вы не понимаете, — настаивала Кларисса, не в силах остановиться и размахивая руками, чтобы подчеркнуть серьезность положения. — Я просто не могу больше сидеть внизу…
Макгэри быстро встал и залепил Клариссе пощечину.
— Возьмите себя в руки. Я не хочу умереть этой ночью из-за вас, трусливый щенок.
Кларисса онемела. Она не знала отчего, то ли от неожиданно сильной пощечины Макгэри, то ли от самого ее факта.
— Я вижу, он действительно совершенно бесполезен, как вы и говорили. Отведите его вниз и скорей возвращайтесь — вы нужны мне, чтобы перехитрить те корабли, — распорядился Макгэри и швырнул сигару за борт.
Кларисса взглянула на море и заметила впереди множество выстроившихся в линию больших кораблей, словно поджидавших их.
Джеймс схватил Клариссу за руку и потащил к трапу.
— Пожалуйста, мы почти рядом.
— Я сожалею. Я старалась, я в самом деле…
Джеймс приложил палец к ее губам, умоляя замолчать.
