Джеймс украдкой наблюдал за ней. Несмотря на растущую за столом напряженность, она крайне сосредоточенно следила за картами всех игроков. И он заметил чуть заметные движения. Ее нижняя губа подергивалась каждый раз, когда дилер сдавал карту. Джеймс продолжил наблюдение, отмечая каждое движение ее губ и сопоставляя его с действиями дилера.
Боже Всемогущий, она ловчила. И где только эта женщина — по существу, почти девочка — научилась считать карты? Она была бесстрашна — опрометчиво бесстрашна, — он не мог отказать ей в этом. Даже он сам не владел искусством учета карт, хотя предпочитал относить это за счет своей лени, а не умственной недостаточности. Он понимал, что это вид жульничества, — игрок прослеживает все розданные карты и использует это себе на пользу одним из двух способов: или увеличивает ставку, когда у него есть преимущество, или… Джеймс не мог точно вспомнить второй вариант. Но это не имело значения.
Айрис использовала первый вариант, и у нее очень хорошо получалось. Джеймс разрывался между восхищением и растущим ужасом, потому что если он заметил, что она жульничает, то наверняка заметят и другие, это просто дело времени.
Как она могла быть настолько сообразительной и одновременно настолько безрассудной?
— Постойте-ка минутку.
Джеймс взглянул на игрока, сидевшего справа от Айрис, потребовавшего остановить игру.
— Есть проблема?
— Он мудрит с картами, — ответил мужчина, указывая на Айрис.
Айрис высунулась из-за карт и повернулась к нему.
— Докажите, — произнесла она низким, угрожающим тоном.
Неужели опять?
Рассерженный игрок вырвал карты из руки Айрис и с отвращением уставился на горку монет.
— Если играть честно, выиграть столько невозможно. Я наблюдал за вами. Вы считали карты.
Айрис прикрыла руками свой выигрыш и оглядела сидящих за столом.
— Как я уже сказал, докажите.
— Брамбл! — крикнул дилер через плечо.
Здоровенный детина оставил свое место у входа и тяжело зашагал к столу.
— В чем дело?
— Похоже, этот джентльмен, — начал старец, показывая на разгневанного игрока, — полагает, что тот джентльмен считает карты. Взгляните, так ли это?
Айрис захохотала, услышав эти слова.
— Хотя мне неведомы тонкости жульничества в картежной игре, я понимаю, что это нечто требующее использования мозгов. Как, мистер Брамбл, вы намереваетесь доказать это?
— На самом деле очень просто. Я сверну вам шею, если вы не скажете мне правду.
С этими словами гигант двинулся к Айрис, собираясь выдернуть ее с места вместе со шляпой и всем прочим.
Боже Всемогущий! Джеймс вскочил, оттолкнул Айрис, ухватился за край стола, приподнял его и опрокинул на остальных игроков. Ощущение толстых пальцев Брамбла на своей шее не удивило его, но было больно, шею словно зажало в тиски.
Не в силах высвободиться, Джеймс всем весом подался назад и вмазал Брамбла в стену, покачнулся и повторил бросок, потом сделал это еще раз. Пальцы Брамбла ослабли. Джеймс схватил перевернутый стул, разбил его о стену и остался с ножкой в руках. Но Брамбл восстанавливал силы, пальцы его снова заработали.
Джеймс сжал ножку стула и ударил Брамбла по лицу — звук удара был ужасен и одновременно доставил удовлетворение. Джеймс нанес еще несколько ударов, после чего Брамбл отвалился от него и с глухим стуком упал на пол. Джеймс обернулся, чтобы убедиться, что противник окончательно повержен, и оглядел комнату. Теперь дрались все за исключением старца, который старательно припрятывал монеты.
Джеймс нашел Айрис в углу, перевернутый стол отделял ее от оскорбленного игрока. У нее явно оставалось мало времени до того момента, когда оскорбленный настиг бы ее.
Джеймс быстро преодолел расстояние до этого игрока и постучал по его плечу. Когда тот повернул к нему сердитое лицо, чтобы увидеть, кто осмелился бесцеремонно тронуть его, Джеймс снова пустил в ход ножку стула.
Скандалист тяжело опустился на колени — у него был такой вид, словно он хотел что-то сказать, потом его глаза закатились и он упал лицом вниз.
— Скорее, Айрис, нельзя терять ни минуты.
Услышав свое имя, девушка удивленно взглянула на него.
— Я знаю вас, сэр?
