Она сказала это так, словно королева сама садилась за письменный стол, долго раздумывала, подбирая нужные слова, а потом начинала писать. В действительности таким девушкам, как Айрис, не англичанкам и без титула, разрешалось предстать перед королевой по одной-единственной причине — из-за денег. Такой дебют требовал покровительства титулованной леди. А среди титулованных вдов всегда находится немало нуждающихся в средствах.
— И кто ваша патронесса? — спросил он — ему в самом деле стало любопытно.
— Леди Друэсли, — ответила она, польщенная его интересом.
Леди Друэсли, насколько Джеймс мог припомнить, считалась святой, потому что терпеливо несла бремя брака с лордом Друэсли. Последний, если верить ходившим в обществе слухам, успешно пропил, проиграл в карты и растратил на женщин семейное богатство. Леди Друэсли оставалось покровительствовать канадским наследницам, чтобы иметь возможность ходить в шелках и перьях.
Джеймс одобрительно кивнул.
Айрис посмотрела на музыканта, который сидел в углу за фортепьяно.
— Пожалуйста, вальс.
Заиграла музыка. Звуки вальса терялись в огромном пространстве, Джеймс сомневался, что заполнить его удалось бы и оркестру.
Айрис кашлянула и ожидающе посмотрела на Джеймса.
— Сейчас вы должны попросить у меня разрешения на танец.
Ему все еще нужно было сказать ей, что третьего приключения не будет. Он мог отказаться танцевать или сберечь время, просто сказав ей об этом во время танца.
— Мадемуазель Беннетт, будьте так добры, не откажите мне в великой чести танцевать с вами.
— Неплохо, Ругье, — похвалила она, сделала реверанс и протянула ему руку.
Джеймс взял ее за талию и закружил в вальсе.
— Времени на подготовку совсем мало, — щебетала Айрис, погруженная в мысли о предстоящем событии, но продолжая легко подчиняться его движениям. — Но я уверена, что смогу самым достойным образом представлять семью Беннетт.
Джеймс покружил ее, потом притянул к себе.
— В действительности мне нужно обсудить с вами то, что имеет некоторое к этому отношение.
— В самом деле? Как это может быть? — спросила она, вскидывая голову.
Они выполнили идеальный поворот на глазах учителя танцев, и тот одобрительно заулыбался.
— Прекрасно, мисс Беннетт. Очень мило! — крикнул он. — Хотя, если можно, не забывайте о локтях.
Айрис легко отнеслась к замечанию.
— Я иногда поднимаю их слишком высоко — как курица, — без затей пояснила она. — Так что вы сказали?
— Мы с Сен-Мишелем обсудили нашу проблему. Мы считаем, что лучше всего отказаться от третьей поездки.
Айрис замедлила движения, ее локти сдвинулись вверх.
— Но почему?
— Локти, мисс Беннетт, — напомнил учитель.
Она резко опустила локти и ослепительно улыбнулась учителю танцев.
— У нас есть соглашение.
— Прошлая ночь по насыщенности опасностями сойдет за две, oui? — мрачно ответил Джеймс. — Вас могли убить.
— Но не убили.
— Локти! — снова крикнул им учитель танцев.
Айрис дернулась, опустила локти и снова посмотрела на Джеймса.
— Все было прекрасно до тех пор, пока…
— Пока вы не накинулись на того мужчину, — прервал ее Джеймс, желая закончить разговор.
— А если я пообещаю ни на кого не нападать?
Джеймса невольно восхищало упорство девушки, однако это ничего не меняло.
— Я считаю, мадемуазель Беннетт, что этому правилу нужно следовать всегда. Тем не менее мы с Сен-Мишелем остаемся при своем мнении: третьего приключения не будет.
— Мисс Беннетт…
— Да, месье Миллз, я знаю, локти! — взвизгнула она и демонстративно подняла локти еще выше.
Мисс Беннетт уныло смотрела на мужскую одежду, лежащую на ее кровати.
— Дафна, этот костюм мне больше не нужен. Пожалуйста, проследите, чтобы его отдали кому-нибудь из слуг.
Дафна была занята тем, что вынимала шпильки из волос леди. Монета, которую вручил ей Петтибоун, давила на ее карман и побуждала к расспросам, несмотря на страх.
— Миледи, что вы имеете в виду?
— Поездка этой ночью отменяется. Приключениям конец.
Горничная не хотела подталкивать мисс Беннетт идти на риск. Это было опасно, не говоря уже о том, что в высшей степени неприлично. А одеваться мужчиной? У родителей Дафны было десять детей, их дом в Шропшире размером был не больше конуры, родители работали в поте лица, чтобы прокормить семью. Если бы ей не прививали добродетельность и хорошие манеры, она не нашла бы место в приличном доме и осталась бы бедной. Каждая монета, оказавшаяся в ее кармане, неизменно отсылалась семье, куда и отправились все деньги, полученные от Петтибоуна.
