Въ сѣняхъ горѣла маленькая, оловянная лампа, и лакей, пришедшій изъ виллы вмѣстѣ съ горничной, молча ходилъ взадъ и впередъ, въ ожиданіи барышень. Почти въ одно время съ Флорою и Кети въ сѣни вышелъ также докторъ. Онъ передалъ лакею записку, съ порученіемъ отнести ее одному молодому врачу, жившему въ городѣ.
Флора гордо прошла мимо него и скрылась въ густомъ мракѣ, а Кети зашла въ кухню, что-бы проститься съ тетушкою, которая печально покачала головою, узнавъ, что „прекрасная невѣста“ только что ушла, не удостоивъ ее своимъ поклономъ.
Въ саду Флора остановилась и отослала лакея впередъ. Блѣдный свѣтъ, падавшій на нее изъ отворенной двери, слабо озарялъ ея лицо, казавшееся такимъ озлобленнымъ, какъ будто на губахъ дрожало проклятіе. Взоръ ея скользнулъ съ насмѣшкою и презрѣніемъ по красному кирпичному полу, по бѣлымъ, голымъ стѣнамъ, и перенесся на наружный фронтонъ, точно она еще разъ хотѣла осмотрѣть это ненавистное строеніе.
– Да, это совершенно въ моемъ вкусѣ – хижина и любящее сердце! – прошептала она съ ироніей. – Мужъ безъ должности и славы, ветхая лачуга среди поля и однообразная жизнь втроемъ, для которой достаточно было-бы скудныхъ процентовъ съ моего капитала. Сегодня въ первый разъ я испытала чувство униженія, меня точно сбросили съ пьедестала, на которомъ я стояла, возведенная моимъ происхожденіемъ, хорошимъ знакомствомъ и собственнымъ умственнымъ дарованіемъ. Желаю отъ всего сердца, что-бъ болѣзнь Генріэтты не приняла худшаго оборота. Иначе я не могла бы проститься съ нею, такъ какъ никогда не ступлю больше за порогъ этого дома. Мнѣ кажется, что никогда дѣвушку не обманывали такъ жестоко. Я сама виновата, что такъ слѣпо и безгранично увлеклась обстоятельствами.
Флора поспѣшно вошла на мостъ и остановилась, бросивъ взглядъ на бушующія волны, освѣщенные серебристой луной; сильный порывъ вѣтра дулъ ей прямо въ лицо, рвалъ ея платья и, сорвавъ съ ея головы атласный капоръ, игралъ распустившимися волосами, поднимая ихъ высоко надъ бѣлымъ гордымъ лбомъ.
– Онъ не хочетъ возвратить мнѣ свободу, не смотря на мои доводы, на мое сопротивленіе, – сказала она, обращаясь къ Кети, слѣдовавшей теперь за нею. – Ты присутствовала при нашемъ разговорѣ и можешь согласиться со мною, что Брукъ поступаетъ безчестно, какъ безсердечный торгашъ, который, во что бы то ни стало настаиваетъ на выполненіи невозможнаго контракта. Пускай онъ думаетъ сколько хочетъ о своемъ мнимомъ правѣ, но я все таки считаю себя свободною.
Съ этими словами Флора сняла съ пальца обручальное кольцо и бросила его въ бушующія волны.
– Флора, что ты дѣлаешь! – вскричала Кети, перегибаясь черезъ перила, какъ бы желая поймать кольцо, но волны моментально потопили его; молодая дѣвушка вздрогнула и закрыла лицо руками.
– Какъ ты глупа; чего-же ты испугалась? Можно подумать что я сама упала въ воду! – проговорила Флора, насмѣшливо улыбаясь. – Можетъ быть другія слабыя женщины и сдѣлали бы это, но я довольствуюсь и тѣмъ, что сбрасываю съ себя послѣднее звено ненавистной для меня цѣпи. Это простенькое колечко давило меня, какъ желѣзо; теперь оно свободно можетъ ржавить, а я начну новую жизнь.
Да, она настояла на своемъ и стряхнула съ себя бремя. Мысль о ненавистномъ бракѣ исчезла и уступила мѣсто столь давно желаемой славѣ.
Флора бросилась съ моста, точно онъ горѣлъ подъ ея ногами; Кети молча послѣдовала за нею. Въ душѣ молодой дѣвушки бушевала сильная буря; то ясное, здравое сужденіе, съ какимъ она прежде относилась къ людямъ, помрачилось, мысли ея путались и она терялась между правдою и ложью. Ея прекрасная сестра, это олицетвореніе несправедливости и своеволія, дѣйствовала съ такою увѣренностью, точно она не смѣла поступить иначе. Казалось, Флора была вполнѣ убѣждена, что можетъ свободно отказаться отъ даннаго слова и принятыхъ на себя обязательствъ.
Въ передней виллы сестеръ встрѣтилъ лакей и объявилъ имъ, что у президентши гости, собравшіеся вокругъ чайнаго стола.
– Отлично! – сказала Флора, – въ такомъ случаѣ я пройду прямо въ свою комнату, я не въ такомъ настроеніи, что-бъ разговаривать съ придворными старухами, у которыхъ всѣ карманы набиты сплетнями.
