– Скажите пожалуйста, г-нъ Францъ, почему вы такъ стали важны? – сказала она съ ироніей. – Про кого вы такъ говорите? Развѣ вы сами не происходите изъ этого народа? Кѣмъ-же вы прежде были на мельницѣ? Рабочимъ, простымъ рабочимъ, которому не разъ приходилось молча выносить оскорбленія и несправедливости.
Грубое лицо мельника сильно покраснѣло. Онъ молча стоялъ совершенно растерянный передъ молодою госпожею, такъ ясно и просто опредѣлившей его положеніе.
– Не сердитесь, дорогая барышня; я сказалъ это не отъ злаго сердца, – проговорилъ онъ наконецъ и въ замѣшательствѣ протянулъ ей свою широкую руку.
– Вы, дѣйствительно, не злой человѣкъ, вамъ посчастливилось сдѣлаться арендаторомъ мельницы и вы корчите изъ себя человѣка, имѣющаго деньги въ карманѣ, – сказала она и положила свою руку въ его ладонь, но морщинка неудовольствія не скоро изгладилась на ея лбу. Она вынула изъ кармана бѣлый платокъ, положила въ него голубя и связала всѣ четыре конца.
– Я отнесу Генріэттѣ ея маленькаго инвалида, – сказала она осторожно поднявъ платокъ за концы.
Докторъ отворилъ маленькую калиточку, выходившую прямо въ паркъ и пропустилъ молодую дѣвушку впередъ. Войдя въ паркъ, Кети остановилась, какъ вкопанная.
– Я здѣсь ничего не узнаю, можно подумать, что руки великановъ передѣлали весь паркъ, – сказала она, съ испугомъ оборачиваясь назадъ. – Скажите, что дѣлаютъ тамъ эти люди? – спросила она, указывая на большое углубленіе въ землѣ, откуда высовывались головы безчисленныхъ рабочихъ.
– Они выкапываютъ прудъ; Президентша очень любитъ лебедей на широкомъ, водяномъ зеркалѣ.
– А что тамъ строятъ?
– Пальмовую оранжерею.
– Морицъ, вѣроятно, очень разбогатѣлъ, – сказала она, задумчиво смотря передъ собою.
– Да, говорятъ. – Сказалъ онъ такъ холодно и небрежно, какъ будто онъ избѣгалъ придавать своимъ отвѣтамъ малѣйшій оттѣнокъ собственнаго мнѣнія. Странный человѣкъ былъ докторъ Брукъ; эта мысль пришла ей въ голову, когда онъ стоялъ возлѣ нея, облитый красными лучами заходящаго солнца. Въ его осанкѣ виднѣлась военная строгость, между тѣмъ какъ его доброе, загорѣлое лицо съ густою, кудрявою бородою выказывало кротость и доброту. При всѣхъ неудачахъ въ жизни, которыя онъ долженъ былъ переносить, во всей его наружности не было и слѣда неудовольствія, или угнетеннаго настроенія. – Позвольте проводить васъ до виллы? – сказалъ онъ, когда Кети окончила наконецъ обзоръ неузнаваемаго парка. За тѣмъ онъ предложилъ ей руку и она не замедлила согласиться.
Также шла подлѣ него и сестра Флора. Странно! Только теперь она почувствовала чувство страха и робости при мысли, что черезъ нѣсколько минутъ она встрѣтится съ сестрою, которая гораздо красивѣе и умнѣе ее.
Она остановилась на минуту и сказала, тяжело вздохнувъ:
– Однако, какая я трусиха; мнѣ кажется, точно мнѣ страшно. Увижу ли я Флору, какъ только войду?
Густой румянецъ покрылъ щеки доктора.
– На сколько мнѣ извѣстно, она поѣхала кататься, – сказаль онъ глухимъ голосомъ. – Сегодня вы найдете весь домъ въ нѣкоторомъ волненіи: нѣсколько дней тому назадъ Морицъ удостоился получить дворянскій дипломъ.
– За что-же такая милость? – спросила Кети съ удивленіемъ.
– Заслуга его состоитъ въ томъ, что онъ развилъ промышленность въ нашей странѣ. Кромѣ того Морицъ человѣкъ чрезвычайно добрый, онъ много помогаетъ бѣднымъ.
Кети покачала головою.
– Его счастіе пугаетъ меня, – сказала она.
– Его счастіе? – повторилъ Брукъ. Еще неизвѣстно какими глазами онъ самъ смотритъ на все это.
– Конечно, онъ въ восторгѣ! – отвѣтила она рѣшительно. Онъ мнѣ сколько разъ писалъ, что главную цѣль его жизни составляетъ пріобрѣтеніе земныхъ благъ. Еще недавно онъ выражалъ мнѣ свой восторгъ, что будетъ опекуномъ столь богатой наслѣдницы.
Докторъ молча продолжалъ идти, поглядывая на нее искоса и наконецъ спросилъ:
– Развѣ васъ это богатство нисколько не радуетъ?
Кети очень граціозно наклонила голову впередъ и посмотрѣла ему въ лицо.
– Вы, вѣроятно, ожидаете отъ такой взрослой дѣвушки разумнаго отвѣта, но, при всемъ моемъ желаніи, я не могу себя къ этому принудить и откровенно говорю, что весьма пріятно быть богатой.
