– Это его несутъ? Онъ умеръ? – бормотала она; и обыкновенно такъ важно и гордо смотрящіе глаза, устремлялись теперь въ дикомъ страхѣ по направленію къ развалинѣ, при чемъ пальцы ея крѣпко обхватили руку Флоры, смирно стоявшей возлѣ нея.
Красавица невѣста одна изо всѣхъ не потеряла присутствія духа. Какой контрастъ! Тамъ, надъ башней густой дымъ заволакивалъ небо, окрашивая его въ грязно-сѣрый цвѣтъ, здѣсь, передъ окнами дома медленно стекала вода, образуя маленькіе ручейки въ глубокихъ колеяхъ, пробитыхъ тяжелыми колесами пожарныхъ трубъ, мимо балкона, съ перевернутыми вверхъ дномъ померанцовыми деревьями, гудѣлъ безумный крикъ и шумный говоръ все еще прибывающихъ городскихъ жителей; а посреди этого хаоса, этого опустошенія – бѣлоснѣжная невѣста, съ букетикомъ изъ бѣлыхъ маргаритокъ на груди и съ такимъ-же вѣнкомъ въ свѣтло русыхъ распущенныхъ локонахъ.
– Хоть бы ты на минутку выпустила мою руку, бабушка! – сказала Флора съ нетерпѣніемъ, – тогда я могла бы доказать тебѣ, что ты видишь призраки. Почему предполагать, что съ Морицомъ случилось несчастіе? Я увѣрена, что онъ стоитъ цѣлъ и невредимъ среди толпы, а перепуганная прислуга, окончательно потерявъ разсудокъ, бѣгаетъ и кричитъ во все горло вмѣсто того, что-бы поискать своего господина.
Сказавъ это, она обвела взорами промокшую поляну и, мелькомъ взглянувъ на свою ножку въ бѣлой атласной туфлѣ, выдвинувшуюся изъ подъ легкаго платья, сказала съ презрительной улыбкою:
– Можно подумать, что я тоже помѣшалась, но мнѣ необходимо пройти туда ближе къ башнѣ.
– Нѣтъ, нѣтъ, я не пущу тебя, – вскричала президентша, крѣпко вцѣпившись въ складки бѣлаго платья Флоры. – Ты не можешь оставить меня съ больной Генріэттой, которая не въ состояніи служить мнѣ опорой. Боже мой, я умираю. Если Морицъ убитъ – что тогда?
Голова президентши низко упала на грудь, ярко сіявшую брильянтовыми украшеніями, и не смотря на нарядное платье и изящную прическу она въ настоящую минуту казалась гораздо старше своихъ лѣтъ.
На другомъ концѣ скамейки сидѣла Генріэтта, блѣдная отъ волненія, и тѣло ея дрожало и тряслось, какъ въ сильнѣйшей лихорадкѣ.
– Кети! Куда убѣжала Кети? – повторяла она ежеминутно, какъ заученную фразу.
– Боже мой, дай мнѣ терпѣнія! – бормотала Флора сквозь зубы. – Наказаніе господне возиться съ такими слабонервными женщинами. Къ чему же ты такъ кричишь, Генріэтта? Вѣдь никто не думалъ отнимать у тебя твоей Кети.
Глаза ея съ нетерпѣніемъ перенеслись на домъ, желая отыскать кого нибудь, кто бы могъ замѣнить ее возлѣ несносной старухи, но всѣ, рѣшительно всѣ, бѣжали къ развалинѣ, даже горничныя и тѣ опрометью неслись черезъ глубокія лужи, не обращая никакого вниманія на своихъ господъ.
Но въ эту мннуту изъ города пріѣхали молодыя дамы, актрисы для предполагаемаго спектакля; выйдя изъ кареты, онѣ показались запыхавшись изъ-за угла дома.
– Скажите ради Бога, что здѣсь случилось? – крикнула Фрейлина Газе [16], подбѣгая къ Флорѣ.
– Въ башнѣ произошелъ взрывъ, это все, что мы сами знаемъ, – отвѣчала красавица, пожимая плечами. – Всѣ бѣгутъ мимо насъ, не съ кѣмъ слова сказать; а я не могу двинуться съ мѣста, потому что бабушка со страху потеряла голову и такъ крѣпко вцѣпилась въ мое платье, что я рискую остаться въ однихъ лохмотьяхъ. Она воображаетъ, что Морицъ погибъ.
Молодая дѣвушка вздрогнула отъ ужаса.
Красивый, молодой человѣкъ, такъ недавно еще восхищавшійся жизнью, погибъ вдругъ въ пламени! Это немыслимо!
– Невозможно! – простонала Фрейлина Газе.
– Невозможно? – повторила президентша въ припадкѣ истерики и, шатаясь какъ пьяная, вскочила на ноги и указала на рощу.
– Вотъ они несутъ его! Боже мой! Морицъ!
Въ дали дѣйствительно кого-то несли на носилкахъ; цѣлая толпа любопытныхъ окружала идущихъ, а сзади всѣхъ мѣрными шагами шелъ докторъ Брукъ; онъ былъ безъ шляпы и его высокая фигура была видна изъ далека.
Флора бросилась ему на встрѣчу, между тѣмъ какъ президентша громко зарыдала.
При видѣ приближавшейся невѣсты, толпа нѣсколько разступилась; внимательно посмотрѣвъ на вытянутую фигуру, лежавшую на носилкахъ, Флора обернулась въ сторону бабушки и крикнула:
