Яна забыла о важном матче, о реальности, о старшеклассницах, сидящих рядом. Её мысли вновь и вновь возвращались к ненавистной женщине… И вдруг девушка отчётливо поняла, что Даша уже победила. У неё на лбу написано: «Любима и люблю» – она владеет не только сердцем и жизнью отца, но и её, Яниной, жизнью. Из-за Даши Яна бросила столицу, подруг, учёбу, чтобы… что?
Яна пропустила весь первый период, даже не заметила, как пролетели первые сорок пять минут. Наблюдая за футболистами, которые выходили с поля на перерыв, она спросила у соседки счёт.
Та удивлённо ответила:
– 2:1. Вы же смотрели.
– В чью пользу? – уточнила Яна.
– Мы выигрываем, – опять удивилась Тоня.
Яна старалась не высовываться, чтобы отец случайно не заметил её. А Лёшка следил за ней. Почему она не подходит к нему сегодня? Ни перед матчем, ни в перерыве, не смотрит в его сторону. Обиделась? За что?
Во втором периоде соперники сравняли счёт, а судья не назначил законный пенальти в ворота городских спортсменов. Возмущённые школьники громко рассуждали о том, что рефери им подсуживает, а в то же самое время тополинские футболисты сражались у ворот противника. До конца игры оставалось несколько минут. Страсти накалились до предела! Почему-то в играх, любых, всегда так: решающими становятся последние минуты. Судья посмотрел на секундомер. Он уже теребил в руках свисток, в предвкушении финального свистка, когда через всё поле Лёшка послал винтовой пас – его коронный удар. Друзья говорили: «Неберущийся гол». Только он так умел. Вратарь совсем не ожидал такой подачи, и вращающийся мяч не спеша влетел в самый угол ворот. Свисток! Игра окончена!
Вся трибуна болельщиков тополинской команды высыпала на поле. Яна увидела Лёшкину мать, своего папу и незаметно пошла в другую сторону. Саша заметил её.
«Яна? Да нет, показалось. Откуда она здесь?» – подумал он.
Алексей искал девушку в толпе, потом посмотрел вверх, на трибуны – Яны нигде не было. Он протиснулся сквозь орущих от радости, толкающихся ровесников – нет её, ушла.
Да что ж такое?! Он волновался. Бешеное возбуждение от игры, наслаждение от выдающегося гола. Этот гол был посвящён его любимой девушке, а Яна его, кажется, даже и не видела! Лёшка страшно нервничал, злился. Его все поздравляли, дёргали, хлопали, толкали. А он всё искал знакомое лицо. Ребята подхватили его на руки и подкинули вверх. А парень всё думал о том, куда же делась Яна.
Девушка шла по полю. На такси она доехала до границы сельского поселения, попросила высадить её – дальше пешком. Очень хотелось побыть одной, поразмышлять.
Невозможно вкусно пахло молодой травой. Сколько уже Яна прошла? Кажется, она ещё и заблудилась – все поля какие-то одинаковые, усеянные сенными рулонами… Она села на землю, облокотилась на один из них, вдохнула полной грудью запах поля. Горизонт был изрезан зазеленевшими горками: повыше и пониже. Как затейливый орнамент, склоны сменяли друг друга, разделяя ровную поверхность, и прятались в низинках. На их фоне Яна была маленькой, незаметной точкой, совершенно незначительной…
Девушке казалось, что она сидит тут целую вечность. Она передумала обо всём и ни о чём. Одно Яна решила точно: завтра, после последнего звонка в школе, она уедет – тихо, не прощаясь.
Лёшка придёт к ней – девушка знала точно, поэтому, когда увидела его дома, совсем не удивилась:
– Откуда знаешь, где лежит ключ?
– В деревне все кладут ключ под коврик на веранде. Я просто проверил…
– Ясно.
– Пасмурно, – съязвил Алёшка. Помолчал и добавил: – Что случилось?
– Ничего, – равнодушно ответила Яна. Она не лукавила – девушка действительно чувствовала успокоение в душе – решение принято. Ей пора домой. Хватит пустых игр, глупых интриг.
– Я имею право знать, почему ты ушла? Обиделась?
– Никаких прав ты не имеешь, – зло усмехнулась она.
– Да что происходит?!
«Происходит то, что я ненавижу твою мать так сильно, что ненавижу и тебя, – хотелось кричать Яне, – и ты ничем не можешь мне помочь».
В маленькой комнате с короткими занавесками на деревянных окнах было тесно.
– Марин… – Лёшка дотронулся до неё… Яна дёрнулась, отстранилась.
