Катя пыталась сказать, что цвет как раз нужно оставить как есть, а волосы просто подстричь и уложить, но проклятая пленка намертво прилипла к губам, так что она могла издавать только нечленораздельное мычание. Молодой человек замотал ее простыней, теперь руки тоже оказались накрепко прижаты к телу, и Катя не могла объясняться даже жестами. Двигаясь вокруг пленницы на носочках и слегка пританцовывая, мастер что-то делал с ее волосами: надевал какие-то штуки на отдельные пряди, что-то смешивал и толок в фарфоровой ступке, потом разбавлял все это странной жидкостью из большой непрозрачной бутыли, наливал в три разные мисочки и намазывал их содержимым Катины волосы. Бедная жертва парикмахерского искусства отчаялась что-то понять в этих манипуляциях и покорилась судьбе.
– Девочкой своей ты меня назови! – звонко напевал мастер. – А потом обними, а потом обмани…
Поймав в зеркале Катин удивленный взгляд, он кокетливо рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Чтобы не видеть этого безобразия, Катя прикрыла глаза и стала перебирать в уме невольно подслушанный разговор двух дам. Главное, все в точности передать Жанне, уж она примет меры, а то как бы и вправду эти тетки не устроили ей неприятности по работе.
Так прошло минут сорок. Молодой человек куда-то ненадолго отлучился, потом вернулся вместе с Танечкой, которая потеряла клиентку и очень обрадовалась, когда Катя нашлась. Дальше все было очень быстро. Размотали пленку, очистили лицо, и молодой человек, которого звали Леликом, мигом постриг и причесал Катю.
– Прошу! – сказал он, ловко снимая простыню. – Любуйтесь!
Катя открыла глаза и уставилась в зеркало. С зеркалом творилось что-то странное. Вместо Кати Дроновой там отражалось существо непонятного пола с разноцветными волосами. На темно-рыжем фоне в живописном беспорядке располагались розовые и сиреневые пряди.
– Ой! – пискнула Катя, и монстр в зеркале тоже дернулся и прижал руки к пылающим щекам.
– Нравится? – заулыбался Лелик. – Уж я постарался.
Катя осторожно повернула голову и снова поглядела в зеркало. Она не могла не признать, что оттенки подобраны со вкусом. Другое дело, что на ее голове такие цвета смотрелись как-то необычно. Может быть, в оперении райской птицы они были бы более уместны. Лицо Танечки было каменным. Она-то прекрасно помнила, что Катерину нужно было после массажа отвести к Марианне, и ожидала, что клиентка сейчас начнет скандалить. Катерина же просто потеряла дар речи. К тому же она ужасно устала с непривычки. Потом она взглянула на часы и поняла, что жутко опаздывает. Жанна обещала подхватить ее возле салона и отвезти домой. Катя махнула рукой, улыбнулась Лелику и решила оставить все как есть, тем более все равно ничего уже не изменишь.
Жаннин автомобиль стоял чуть поодаль, из окна выглядывала озабоченная Ирина. На Катю она не обратила внимания – не узнала в таком виде.
– Девочки, – сказала Катерина, неизвестно отчего чувствуя себя виноватой, – вот же я…
Подруги уставились на нее, выпучив глаза и разинув рот. Жанна опомнилась первой. Она закрыла рот, потом снова его раскрыла, чтобы выдать такое, отчего у Кати покраснели и без того малиновые щеки.
– Это конец, – обреченно сказала Ирина.
– Зачем ты, дубина стоеросовая, пошла к Лелику? – бушевала Жанна. – Я же записала тебя к Марианне, все было бы скромненько и со вкусом!
– Это случайно, – лепетала Катя. – Он перепутал, а я не могла ничего сказать, у меня рот был заклеен…
– Пойду хоть поскандалю! – Жанна сделала попытку вылезти из машины.
– Некогда! – решительно сказала Ирина. – Нужно еще одежду к этим ультрафиолетовым волосам подобрать.
Дома стало ясно, что катастрофа неминуема. С новой Катиной прической совершенно не сочетался шикарный терракотовый костюм, купленный не так давно по рекомендации Жанны в бутике «Венеция». Костюм обошелся не так уж дорого, поскольку был заказан богатой покупательницей и ей не подошел, а продать костюм такого размера клиенткам дорогого бутика было никак невозможно. И вот здесь очень кстати в бутике появилась Катерина.
Жанна с Ириной очень рассчитывали на этот костюм. Это была единственная действительно приличная вещь в Катькином гардеробе. И вот теперь все их надежды пошли прахом.
