— Миша, торопись! — сказала мама.- Я у тебя из стола бумаги немного возьму. Пирожков захватишь с собой.
— Ладно! — буркнул Миша и, не допив чая, вылез из-за стола.
Положив завтрак и учебник в сумку, он спустился вниз.
Ах, как хорошо было на улице! Миша шёл, весело поглядывая по сторонам, и совсем не боялся, что какая-нибудь кошка, выскочив из подворотни, перебежит ему дорогу.
Он смеялся над одной маминой знакомой, которая однажды сказала ему об этой нехорошей примете, и даже, словно назло примете, сам заглядывал в подворотни.
Пришёл он в класс к звонку. Ребята волновались. На столах и на подоконниках стояли стеклянные баночки, в которых играло солнце, освещая заспиртованных лягушек и головастиков.
Кроме Марьи Алексеевны, в класс вошёл ещё и директор школы. «Начинается!» — кто-то взволнованно вздохнул на последней парте, и в классе сразу стало тихо. Было слышно, как под матовым колпаком на потолке, будто испугавшись наступившей тишины, звонко забилась муха.
Лица у ребят вытянулись, стали серьёзными. Со школьного двора через распахнутые окна доносились весёлые голоса каких-то мальчишек, игравших в лапту.
— Ну, кто первый? — улыбаясь, спросила Марья Алексеевна.- Кто посмелее?
«Подожду пока,- думал Миша.- Может, что полегче достанется».
Смелых оказалось много. Ребята выходили к столу, брали билеты и один за другим — одни бойко, другие медленно — отвечали.
«Жалко, медуза не моя — уж я бы про неё ответил! Черви? Пустяк!» — уже сожалея, что не пошёл отвечать первым, думал Миша, когда кто-нибудь из ребят отвечал на вопросы.
— Миша Вознесенский! — вдруг услыхал он.- Пожалуйте билет!
Заложив палец за палец на счастье, как это делали все ребята, и держа руку за спиной, он подошёл к столу.
«Какой взять? Какой? — быстро соображал он, рассматривая билеты.- Около меня лежит — это, наверно, про муравьев,- не возьму. А на конце, наверно, про акул — тоже не возьму».
Он взял из середины. Вдруг у него зарябило в глазах. Первый вопрос был нетрудный — об эвглене зелёной» а второй..,
«Влопался!..»-подумал Миша. Второй вопрос был такой: «Речной рак — представитель ракообразных».
Чтобы оттянуть время, Миша долго рисовал на доске рака. Он выводил по памяти каждый его суставчик, и так, словно должен был сдавать свою картину в Третьяковскую галерею.
— Что-то ты, Миша, уж больно долго рисуешь! — сказала Марья Алексеевна.- Отвечай!
Когда Миша говорил об эвглене зелёной, Марья Алексеевна одобрительно кивала головой. Миша готов был рассказывать об эвглене зелёной чуть ли не весь день, только бы не спрашивали у него второго вопроса.
— Ну, а что ты скажешь нам о раках? — перебила его Марья Алексеевна, почувствовав, что Миша что-то уж чересчур расписывает эвглену.
— О раках? — тоскливо переспросил Миша,
Он посмотрел на свою картину. Но там рак был как рак, и все его внутренности прикрывал добротный панцирь, тщательно выписанный.
— Ну…- медленно начал он.- Раки водятся в реках, их под камнями можно ловить. Я вот тоже на даче с мальчишками ловил. Только они больно здорово кусаются передними ногами.
Миша указал на клешни рака.
— А как они называются? — опросила Марья Алексеевна.
— Ноги…- ответил Миша.- А как же ещё?
— Надо знать. Это ного-челюсти. Ими рак поддерживает возле рта пищу. Так, дальше!
— Ну, раки очень вкусные, их варят и едят…
— Это ты говоришь о промышленном значении?
— Ну да. Их на рынке продают.
Ребята засмеялись. И вдруг Миша ободрился. Его словно подхватило и понесло, понесло. Он выкладывал всё, что знал о раках:
— Ну, раки ползают задом наперёд. А ещё они умеют свистеть, только свистят раз в сто лет, и поэтому такая пословица образовалась: «Жди, когда рак свистнет». И Пушкин в стихотворении про утопленника говорит:
Всё в нём страшно онемело,
Опустились руки вниз,
И в распухнувшее тело
Раки чёрные впились.
Учительница нахмурилась.
— Ерунда! А больше ты ничего не можешь рассказать?
— Больше… ничего…- прошептал Миша, поняв, что всё бесполезно.
— Ну, так вот,- сказала Марья Алексеевна.- Ставлю тебе двойку. Во-первых, за то, что ты не всё выучил, во-вторых, за то, что пустословие пытался выдать за ответ. И хороший рассказ об эвглене тебе не поможет. Правильно я говорю, Виктор Андреевич?
